Так мы продолжали свой путь, пока не выехали на прямую дорогу, которая вела наружу. По пути я расспрашивал Клауса о значении всей этой подземной системы и о том, что же тут скрывает гестапо. Солдат этого не знал, он только рассказал, что эти дороги и туннели были вырыты многочисленными рабочими буквально за считанные дни. Он говорил о каких-то сверхсекретных технологиях гестапо, но ничего конкретного о них даже сами стражники этих туннелей не знали.
Я посмотрел внимательно на стены и заметил, что поверхность по всей окружности туннеля в форме цилиндра была идеально гладкой. Я долго расспрашивал Клауса о таинственных машинах, которые могли разрезать скалистые породы, как масло, но он о них ничего не сказал.
Он только вспомнил, что несколько месяцев тому назад в этой горе вообще не было никаких туннелей. Начальство предупредило о скором переселении на горную базу и заявило, что здесь будут построены многокилометровые туннели, но никто из солдат в это не поверил. А когда прибыли на вершину горы на грузовиках с оборудованием, оружием и боеприпасами, то очень удивились всему увиденному. Люди за такой короткий промежуток времени не в силах совершить столь гигантскую работу, поэтому мы решили, что это могли сделать только сверхсекретные машины гестапо, объяснял Клаус.
Гасан сидел молча за штурвалом броневика и иногда косо смотрел на меня, когда я разговаривал с Клаусом.
Гасан, что-то не так? Ты словно злишься на что-то или на кого-то?
Ты говоришь не хуже этого фашиста на немецком, потом я никак не могу забыть этот случай с костром. Немцы подчиняются тебе, словно ты их командир! Кто ты такой, чёрт подери?! За нашей спиной пятьсот живых душ, куда ты нас везёшь? в истерике кричал Гасан.
Что с тобой, Гасан, разве ты не рад тому, что мы освобождены и выбираемся из пещеры? Или ты перестал мне доверять?
Я уже и не знаю, кто есть кто, кому доверять! После побега Александра в общем, я не знаю!
Гасан, если я умею говорить на немецком языке, это ещё не значит, что я предатель или шпион. Вы выбрали меня своим командиром, значит, поверили в меня! Я не хочу, чтобы ты мучился сомнениями и подозрениями, и объясню тебе некоторые, на твой взгляд, странности, но ты должен держать язык за зубами.
Я советский разведчик, выполняю важное задание в тылу врага. Могу воздействовать на людей, потому что обладаю гипнозом. Теперь понятно? Не спрашивай у меня больше ничего, многого я не могу тебе сказать, я выполняю миссию от имени самого́!.. Я не закончил фразу и показал пальцем вверх.
Я объяснил этим жестом, что задание очень секретно и недоступно для понимания обычного человека. Гасан сделал удивлённое лицо:
Ну, раз такое дело, если от «самого»! Хм, ну разве я не понимаю! Сказал бы раньше, я бы даже не заикнулся! Всё, я больше не буду задавать глупых вопросов! Прости меня, друг, что я как-то неправильно о тебе подумал!
Значит, неспроста мы выбрали командиром именно тебя! Я очень рад, что такой сильный и умный человек руководит нами! Гасан вздохнул с облечением, у него поднялось настроение.
Я не любил лгать, но в этом случае не мог поступить иначе. Я отвечал за жизнь людей и думал об их спасении. Мне было неловко перед Гасаном, и тут я вспомнил слова Нарса.
Однажды я задал ему вопрос о лжи и несправедливости в мире, он ответил мне коротко и ясно:
Если человек лжёт ради своего личного блага, это корысть, если же он сказал неправду ради спасения чьей-то жизни, то это благой поступок!
Я посмотрел на Гасана. Вдруг он неожиданно воскликнул:
Смотри, командир, впереди свет, это, наверное, конец туннеля! Наконец-то!
Замедли ход, Гасан, какой свет, дружище? Ведь на дворе ещё ночь! воскликнул я.
И, правда, я даже не подумал об этом! А что это за свет впереди? Я внимательно посмотрел вперёд и непроизвольно вскрикнул:
Вот дьявол! Откуда они взялись здесь!
Что ты увидел, Ильхам?
Немецкий танк и несколько десятков солдат и офицеров стоят у входа! ответил я и приказал остановить броневик. Немецкие танки и солдаты с пулемётами и автоматами словно дожидались нас. Несколько прожекторов были включены и направлены в нашу сторону. Сильный свет слепил глаза, наш броневик предстал перед охраной, как мишень в тире.
Что будем делать, командир? Назад пути нет, а вперёд
Будем прорываться вперед! Я тебе обещаю, мы выберемся отсюда! Не успел я сказать эти слова, как по нашему броневику раздались пулемётные выстрелы.