И без препятствий в небо проходи.
Что делать мне теперь? Стою в раздумье
Всё бросить не могу решенья нет.
Мятутся мысли в голове моё заумье.
Так до сих пор я, не нашёл ответ.
Душа
Душа изранена и столько бита,
Ослабла, но пока ещё жива.
И до сих пор она для всех открыта,
Остался только след от сапога.
Заходят в гости к ней уже без стука.
К себе домой, как- будто, не стыдясь.
Такое дело, что у них порука.
О чести и не слыша отродясь.
И принимает всех душа радушно,
Ведёт беседы, наливает чай.
Вот только это никому не нужно,
На душу наступают, невзначай.
Теперь закрыты все входные двери.
Совсем покрылась панцирем душа.
И никому почти уже не веря,
Ушла в себя, быть может навсегда
Старушка
В глухом селе жила одна старушка.
Бабулька прямо древняя была.
Жила одна, а жизнь ведь не игрушка.
Почти сто лет конечно же стара.
Проходят монотонно дни и ночи.
Упал у хаты старенький плетень.
Устала и порою нету мочи,
А на её лицо ложится тень.
Вот как- то раз попив воды немного,
Свои старушка делала дела.
Успокоения ждала от Бога,
Благодарила, что ещё жива.
Она ждала, а вдруг заглянет кто-то,
Придёт в глухую глушь на огонёк.
То обнимала, как дитя кого-то,
То ставила в печурку чугунок.
Вот он придёт, с порога скажет: «Здравствуй»,
Повесит свой картуз на старый гвоздь.
И вдруг поймёт пришёл он не напрасно,
Что здесь всегда родной, желанный гость.
В углу скучает старый рукомойник,
И тут уже закуска на столе.
Тогда и умереть смогла б спокойно.
Одна всего осталась на селе.
И горькие испытывая муки,
Старушка оказалась в забытьи.
Её обняли крепко чьи-то руки,
А ангелы на небо понесли.
Монорим
Люблю свой деревенский дом.
С амбаром, садом и двором,
С конюшней, розовым крыльцом,
С заваленкой, резным окном,
И с сеновалом, будкой, псом,
С колодцем, баней, родником.
Бабуля гладит утюгом,
Дед самоварит сапогом,
Конь рыжий кормится овсом,
За мышкой кот бежит бегом.
Вдали телега с кирпичом,
А внучка возится с песком.
Я промышляю кофейком,
Соседский парень молоком.
За круглым собрались столом.
Люблю свой деревенский дом.
Весна нагрянула
Весна нагрянула внезапно,
Приблизясь медленно на старт.
Решив всё сделать поэтапно,
Пустила пред собою март.
Пришёл открыто и степенно.
Не ночью тёмной, светлым днём.
Чтобы проститься непременно,
Красиво с другом февралём.
Март дал ещё на день отсрочку.
Февральской вьюге наказал,
Чтоб вытрясла свою сорочку.
А уж потом и на вокзал.
Умчалась, чтобы на год ровно,
И отдохнула бы сполна.
Там в уголке своём укромном,
Готовясь вновь вступить в права.
И полностью расправив крылья,
Во всей красе придёт она,
(Снимая с плеч своих мантилью),
Любви и нежности весна.
Сойдёт снежок и будут лужи.
Появится земля черна.
Апрель здесь точно будет нужен,
Трудиться станет до темна.
Потом уже набухнут почки,
И с головой нырнём мы в рай.
Проклюнутся везде листочки,
Мы все поймём проснулся май.
Весна придёт благоухая.
Вдруг ощутив свою масштабность,
И разноцветием играя,
Всех подбивая на внезапность.
В голове мелькали мысли о природе
В голове мелькали мысли о природе,
(Тут же попадая в толстую тетрадь).
О летящих птицах, синем небосводе,
Как благоухала миртом благодать.
О ручье ликующем с чистою водою,
О побегах, рвущих чернозёмный пласт,
О грозе изгнаннице и дожде стеною
Столько не придумает ни один фантаст.
Снились ангелочки с крыльями большими.
Мне так захотелось с ними полетать.
Я тогда простилась мысленно с родными.
Вскоре разбудила в школу меня мать.
В облаках витала, сидя на уроке,
Где все проходили мы единицу Пи.
Мысли разбивала медленно, на строки,
И уже не чаяла, как домой уйти.
Утекало время быстро, незаметно.
Подрастала девушка, окунаясь в жизнь.
Вот тогда влюбилась чисто, безответно,
Слёзы быстро капали на тетрадь, держись
Строчки больно ранили, я тогда кричала,
Выплеснув эмоции на бездушный лист.
А душа светлела так, чтоб начать сначала.