Сын мой Обращаюсь к вам и как к сыну и как государю и к русскому человеку Обращаюсь к вам как мать и как государыня всероссийская
Это мой долг и как матери и как члена правящей династии. Затем последовала пауза с минуту наверное.
Вы должны сложить с себя императорский сан, выговорила твердо и спокойно Мария Федоровна. Мне тяжело это говорить Видит Бог если бы я могла что-то сделать чтобы изменить случившееся
Она не стала произносить вслух те мысли что посещали ее без малого всякий раз когда она видела старшего сына. Что предпочла бы погибнуть в тот день вместе с возлюбленным супругом лишь бы ее старший сын и наследник престола был бы здрав и цел.
Но как бы то ни было Ники вы стали императором не имея возможности им быть, продолжила она. И значит единственное то вы можете сделать ко благу России это отречься в пользу брата. О том вас прошу как мать и как императрица. У царствующих особ есть свои долги и обязанности и первейшая служение державе.
Бледное исхудалое лицо монарха вдруг озарила грустная и какая то по-особому светлая улыбка.
Матушка, вам не нужно было это говорить мне. Это я должно был сказать вам об этом первым. Не зря видать я родился в день Иова-многострадального Быть по сему, произнес после паузы Николай.
Пусть все подготовят к завтрашнему дню я не знаю право как положено для отречения
Бумаги, свидетели наверное архиепископ должен присутствовать
Да конечно сын мой, произнесла Мария Федоровна и торопливо вышла. Разрыдаться она себе позволила лишь в передней, буквально упав на руки подоспевшего Павла Александровича
* * *Сего дня ровно в полдень в присутствии Матери вдовствующей императрицы Марии Федоровны, великих князей Павла Александровича, Владимира Александровича и высокопреосвященного Амвросия, Архиепископа Харьковского и Ахтырского, Государь Император Николай Александрович отрёкся от престола в пользу Регента Цесаревича Великого князя Георгия Александровича. Цесаревич Великий князь Георгий Александрович был провозглашен Императором Георгием Александровичем
«Биржевыя Въдомости» 13.V.89
МАНИФЕСТ
Об отречении Государя Императора Николая Александровича от престола Российского и о сложении с себя верховной власти
Сообразуясь с советами приближенных Наших и заключениями врачебными, не в силах нести бремя государя всероссийского по недугу телесному, признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. В согласии с законом мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Георгию Александровичу и благословляем его на вступление на престол государства Российского. Призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним, повиновению царю и помощи ему в державном правлении и дальнейшем шествии державы по пути благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.
Подписал: Николай г. Харьков. 13 мая 1889 г.
* * *МАНИФЕСТ
О восшествии Его Императорского Величества, Государя Императора Георгия Александровича на Прародительский Престол Российской Империи и нераздельных с нею Царства Польского и Великого Княжества Финляндского
По сложению братом Нашим Николаем Александровичем по тяжкой болезни Его Престола Всероссийского и согласно воле его Мы, в этот печальный, но торжественный час вступления Нашего на Прародительский Престол Российской Империи и нераздельных с нею Царства Польского и Великого Княжества Финляндского, приемлем священный обет перед Лицом Всевышнего всегда иметь единою целью мирное преуспеяние, могущество и славу России благо и устроение счастья всех Наших верноподданных. Всемогущий Бог, Ему же угодно было призвать Нас к сему великому служению, да поможет Нам
На подлинном, Собственною Его Императорскаго Величества рукою подписано: «Георгий».
Начертав последние слова, Георгий Александрович Романов уже семь часов как Царь отодвинул от себя исчирканный листок с манифестом о собственном восшествии на трон и с каким то остервенением отбросил перо. Он решил написать его сам. Не от того что не доверял придворной канцелярии и Герольдии. Просто в сочинении этого короткого документа и в шлифовке его официальных и торжественных фраз он пытался отвлечься от тяжести навалившегося на него. Да это был очень тяжелый день. Конечно он знал знал заранее даже без разговора с матерью накануне, без заседания Регентского совета месяц назад, на котором все признали то что и та было ясно надежды нет, и согласились больной парализованный царь страной править не может. И пришедшая из Харькова в двенадцать часов тридцать три минуты телеграмма можно сказать оставила его равнодушным. Радости не было да и какая может быть радость? Не было и облегчения даже того невольного с каким приговоренный, измученный ожиданием, выслушивает судью