А «безголосые» пассажиры в основном спят. Не всех и разбудить успели, ведь у нас было только два прыжка и вот третий. А очерёдность вахт устанавливает компьютер, и никто не может на это повлиять. Поэтому никто не обижается. С компьютерами всё честнее и проще.
Мы с папами воспользовались известной хитростью: не стали менять мне статус. Так тоже можно. Когда удобнее остаться в «детях», то родители не подтверждают результат предварительных экзаменов, а ты не подаёшь на апелляцию. И если остаться ребёнком, которого нельзя оставлять одного, то поднимут с родителями. Оба моих папы инженеры, они просыпаются в каждую планетную вахту. И я с ними. Как будто я «бриллиантовая»!
И как бы мне ни хотелось наконец-то получить настоящий статус потому что ученический фигня-фигнёй я согласилась потерпеть. Ведь если бы я переехала до гиперсна, меня вообще могли держать спящей прямо до высадки! Поэтому-то я и проснулась «маленькой девочкой».
На Земле меня бы задразнили и на Земле я бы никогда не согласилась отказаться от результатов. А так Я уже почти три года сидела одна. Конечно, по личному времени выходило меньше, ведь был ещё гиперсон. Но всё равно: ни с кем из друзей не виделась как раз из-за чехарды с вахтами. Пока корабли отходили на безопасное расстояние от Земли, чтобы сделать первый прыжок, мы переписывались в межкорабельном чате. А потом меня стали поднимать посерёдке, а их в начале или в конце. По времени выходило внахлёст, но повидаться не получалось, потому что встречи с другими вахтами разрешены обладателям полновесных золотых билетов и выше. Так что я лишь получала отложенные сообщения и отправляла свои.
И до кучи я стала старше. Потому что планетарные вахты тянулась одна девять месяцев, а вторая вообще четырнадцать! И всё это время я не спала, в отличие от них.
Обидно, потому что ровесниц и ровесников у меня было всего ничего! Их обычно больше, если судить по фильмам или книгам школа, соседи, родственники. На остальной Земле. Я же росла в изоляции, потому что это было одним из условий тренировочного лагеря: никаких контактов с внешним миром. Взрослым было ещё ничего, потому что у них уже всё было. А я даже представить не могла, что может быть сто или даже тысяча детей одного возраста в одном месте! Конечно, нас, малышню, собирали вместе, учили и водили по разным интересным местам. Ну, и в вирте можно было играть и чатиться с ребятами из других лагерей. Но мы уже были как бы в инопланетной колонии. Правильно, конечно, но иногда грустно.
Были ещё и детки «бриллиантовых». Их было даже побольше, чем нас. Детский билет стоил как взрослый, а ещё можно было брать только тех, кому на время отлёта исполнится хотя бы шесть, а лотереи разыгрывались только между совершеннолетними в общем, проще завести ребёнка уже там, чем оплачивать его место. Ячейка для эмбриона была намного дешевле! Но у кого были деньги те, конечно, могли себе позволить. Я-то с «бриллиантовыми» не тусила ни в лагере, ни на корабле. То есть это они со мной не общались, а мне и не хотелось. Лучше толкаться среди взрослых и терпеть сюсюканье, чем чувствовать себя вторым сортом!
Правда, была одна «бриллиантовая», с которой мы задружились и она ни разу не подколола меня своим статусом. Патси Янг её звали. Мы познакомились у диетической стойки на кухне, уже на «Альбейне». Там выдавали экстра порцию клетчатки и всякие другие добавки для примитивных желудков то есть для тех, кто не умел нормально питаться синтезированной пищей. Я считала, что среди «бриллиантовых» таких нет: если нашлись денежки на самый дорогой билет, то наверняка оплатили всякие генетические апгрейды. А «умный желудок» ставят по умолчанию об этом в уроках по истории показывали! Оказывается, имелся процент тех, кому такие модификации были противопоказаны, и Патси была среди них. То есть её кровный отец был следовательно, ей с братом приходилось стоять в очереди с другими «отсталыми». Правда, он-то никогда не стоял: она брала для двоих.
Патси была на четыре года старше меня, но это даже не ощущалось! Мы потом несколько раз ходили в рейды на пару и всегда набирали много очков. Но потом они с братом перевелись с «Альбейна» на «Зевс», и с тех пор мы не общались. Я собиралась через кого-нибудь из взрослых передать ей привет, но застеснялась. Слишком это было бы странно