Пушкин был старше меня, однако женился через несколько лет после моей свадьбы. Вечером, перед днем бракосочетания, он приехал, без звонка, без цветов, и уже сразу красный, как вареный рак. Шутил, балагурил, как всегда, потом выпалил разом: «Завтра я женюсь! Если ты сейчас скажешь, я откажусь сию минуту!».
Зачем, Пушкин?
Я не Пушкин, я Потанин и я тебя люблю, и буду любить всегда!
К тому времени я была уже повзрослевшей Снегурочкой, слышала любовное признание не в первый раз и знала нужный ответ. Саша ушел. Женился. Но обещание сдержал любил меня много лет, преданно, истово. В любой момент, по первому зову срывался и спешил мне на помощь. Сколько бы времени не проходило, всегда его чувства ко мне были, как в первый день знакомства. Забавно, что только сейчас в первый раз я подумала: «Он Пушкин, а я Натали». Не было у меня к нему никаких чувств, кроме дружеских, но уважение к его любви сохранилось до сих пор. Может, и его любовь сохранилась. Дай Бог! Теперь-то я знаю, что любовь редкий Дар Божий.
Фотограф Остапов
Дети в подвале играли в гестапо, пыток не вынес фотограф Остапов.
(Частушка страшилка)
С Остаповым у меня связано много разных воспоминаний, словечек, фраз. «Попить бы сейчас водки из ведра!» изрекал Остапов, вытягивая длинные худые ноги, развалившись в кресле после тяжелой смены. Вообще-то, он был оператор на телестудии, а фотографированием подхалтуривал в свободное от основной работы время, как принято тогда было выражаться. Но фотограф был хороший, может, талантливый. Правда, мои лучшие фото по пьянке утерял безвозвратно вместе с негативами. Закладывал хорошенько, как все люди его профессии.
Вот полупьяный, еще кондиционный Остапов, лежит на ковре у себя дома, гости вокруг, кто где. «Меня бы сейчас распять! Раз шесть», блаженно выдыхает Алеша (его Алешей зовут), и воспитанные барышни того времени взвизгивают возмущенно. Кстати, некондиционным я лично его никогда не видела, хотя рассказывали. Остапов был длинный, тощий, умный, способный, взрослый (по сравнению со мной), разведенный, закрытый, независимый. Думаю, еще уязвимо амбициозный. Уязвимость не показывал, позиционировался авторитетно, самозначимо. Он находился в другой нише. В его тусовке все были литераторы, редакторы, режиссеры, а он оператор. Другие операторы на небольшой областной телестудии явно были ему не конкуренты, другое дело белая кость пишущая братия цвет уездной интеллигенции. Мне кажется, он чувствовал себя социально и творчески ниже, хоть не показывал виду, но переживал. Это было заметно по перемене в поведении. В обществе мужчин своего круга, был сдержан, ироничен, в другой компании, особенно среди дам, становился раскованным, самоуверенным, сексуальным.
Девицы липли к некрасивому, харизматичному Остапову, но он после неудачной женитьбы не стремился к постоянным отношениям, жил вдвоем с мамой в старенькой хрущевке, на центральной улице Ленина. Мама фигура тоже интересная. Плоско-худощавая, ростом выше среднего, с климактерическими черными усиками и «Беломором» в зубах, быстро сортировала Алешиных гостей по рангам. Одних выставить пьянь беспросветную, других милостиво терпеть, с третьими можно вступить в разговор. Я, попав в касту достойных аудиенции, несколько раз беседовала, наслаждаясь её отменным чувством юмора, удивляясь внешнему и внутреннему сходству матери и сына.
У Остапова была мечта уехать учиться в Ленинград. Тогда на весь Союз был один институт, готовивший узкоспециализированные кадры (дикторов, телеоператоров) ЛГИКМИК. Профессиональных операторов на нашей телестудии не было или технари, или филологи, как Алеша. Он считал себя талантливым оператором, строил планы, делился идеями, но дальше «стройки» дело много лет не двигалось, постоянно что-то мешало. «Что-то» наполовину было пьянством, наполовину смесью инфантильности и страха потерять провинциальную комфортную зону. Здесь, Остапов считался талантливым, подающим надежды оператором, а там, кто знает? Мог ведь и не поступить, как тогда возвращаться «на щите», да и возраст уже обозначился ранними залысинами. Так что, проще было оправдываться не вовремя случившимся запоем, маминой болезнью, отсутствием денег все чистое лукавство, если оно бывает чистым. С пьянкой он тогда еще справлялся, мама особо на здоровье не жаловалась, а на поездку мог нахалтурить, увековечив младенцев всего на одном утреннике в детском саду.