Ещё как стоит, ответил Галицкий обычным голосом и тут же рассмеялся: секунды не прошло, а Стальнов уже вернулся:
Почему так категорично?
Чтобы не остаться без джинсов, в которые твои предки вбабахали как минимум стольник, ответил Юра по-простому, с удовольствием отпивая кофе. Дача она и есть дача. Поэтому я всё ценное беру с собой.
А в колхозе их никто не сворует?
Могут, качнул кудрями Стас, причмокивая. Я этот долбаный колхоз всеми фибрами даже хороший кофе не помогал ему настроиться на позитив.
Знал бы оставил в Кимрах, пробурчал Стальнов. Пение птиц радовало уже не так, как полчаса назад. Колхоз оказался делом вовсе не добровольным, как когда-то утверждали большевики.
3
Общежитие МОГИФКа бесновалось ещё с вечера накануне. В комнате четвёртого, последнего этажа, где обычно селили студентов первого курса, Серик Шандобаев из Фрунзе и Армен Малкумов из Нальчика устроили праздник. Радушные казах и армянин угощали привезёнными из дома сочной дыней и коньяком. В комнату ребят набилось много народа. Одногруппники Юлиан Штейнберг, Миша Ячек и Миша Соснихин явились ещё до ужина, а после на огонёк заглянули соседки Лиза Воробьёва, Света Цыганок, Ира Станевич и второкурсница с третьего этажа Рита Чернухина. Отказавшись от спиртного в пользу витаминов, девушки галдели наперебой, предполагая, каким будет завтрашний отъезд. Ребята весело дегустировали коньяк, хвалили, смеялись, вспоминали экзамены и товарищей. Элитная «единичка», прикреплённая в этом году к кафедре по лёгкой атлетике, состояла из девятнадцати студентов. Судя по фамилиям из списка, ребята знали каждого поступившего. Света и Лиза ждали завтрашнего дня, чтобы встретиться с Леной Николиной. Света стала рассказывать, что привезла подружке из Евпатории цветные мелки в пластиковой коробочке.
Сразу догадавшись, для чего они, хоккеист Соснихин выставил вверх большой палец:
Нужный подарок. И никакая зараза не раздавит. Тут же вспомнили летнюю историю на секторе по прыжкам в высоту.
Быстрей бы за-а-а-втра, пропела Цыганок. Соснихин быстренько сунул ей в руки кусок дыни:
Вот допьём, Светик, а там тебе и завтра.
И калхоз ехать пора, добавил Шандобаев радостно.
Отъезд обсуждали в общежитии на всех этажах и в разной тональности. Первокурсники, предупреждённые о практике теми же письмами, что оповещали о зачислении, предусмотрительно запаслись тёплыми вещами и резиновыми сапогами и представляли поездку как развлечение. Второкурсники, зная о колхозе заранее тоже вернулись с каникул подготовленными. Сложнее ситуация оказалась для студентов третьего и четвёртого курсов. Деканы обоих факультетов МОГИФКа, мотивируя тем, что сельхозработы поставят под угрозу производственные практики старшекурсников, очень надеялись на то, что партийные работники поймут их трудности и пересмотрят свои решения. Увы, в начале августа всех ждало огромное разочарование: почтальоны вручили деканам спортивного и педагогического факультетов лично в руки и под расписку именные конверты с прекрасно различимым адресом отправителя. Казённым языком на половине листа обоих призывали:
«1. Проявлять коммунистическую сознательность по решению, принятому Центральным комитетом КПСС.
2. В этой связи обеспечить массовое участие в планируемой практике всего учебно-педагогического состава.
3. В случае неподчинения считать свои действия не только неправомерными, но и направленными на подрыв общей линии партии».
Прочитав письмо, Василий Николаевич Ломов, декан педагогического факультета, схватился за валокордин.
Прямо как в тридцать седьмом, произнесла с ужасом декан спортивного факультета Наталья Сергеевна Горобова. Она помнила о соседях в Воронеже, руководителях разного уровня, пропавших в сложные предвоенные годы без вести в тюрьмах НКВД.
Из-за всех этих проволочек, оповещения для старшекурсников ушли поздно, и они, приехав без «обмундирования», взволнованно побежали по общежитию искать лишнюю пару шерстяных носков, ненужную ветровку или сумку похуже. Поэтому утро первого сентября началось для всех спозаранку.
Не, ну этот колхоз просто засада! восклицал Гена Савченко, волоча по коридору второго этажа новый шкаф. Волейболисту с третьего курса помогал гимнаст Ячек, для которого не нашлось места в комнатах первокурсников. Савченко сначала расстроился, но дислексик так смешно говорил и был таким непритязательным, что вскоре Гене показалось, что лучшего соседа не найти. Всю ночь волейболист всхлипывал от смеха, а утром подрядил гимнаста принести новый шкаф; место, на котором раньше стоял старый, пустовало уже давно.