Ира, удивлённая тем, что декан так быстро запомнила её фамилию, растерянно помотала головой:
Кандидат. Пока. В мастера спорта.
Горобова выдохнула, улыбнулась, разогнула зажатые пальцы и развела руками:
Вот когда станешь членом сборной и мастером спорта, тогда и поговорим. Ещё вопросы?
Руку из толпы протянул мастер спорта по прыжкам в высоту Виктор Малыгин. Он только что подошёл к толпе сзади, и потому студенты его не заметили. С конца августа высотник находился в Москве на Всесоюзном сборе. Сегодня утром Малыгин отпросился у тренера, наврав, что его присутствие в институте в первый день обязательно. На деле же юноше очень хотелось увидеть тех, кто поступил и будет с ним учиться четыре года.
Что тебе, Витя? глаза Натальи Сергеевны, разглядевшей со ступенек красавца блондина, засветились добротой: этого абитуриента она запомнила на всю свою жизнь, был для того повод. Студенты оглянулись разом, загудели, приветствуя парня. Но тут в микрофоне раздалось покашливание. Виктор вздрогнул и по-военному вытянулся:
Наталья Сергеевна, а почему сборникам нельзя ехать в колхоз? Тем более что это совхоз? Обидно.
Во-от! Горобова гордо обвела толпу рукой. Вот, друзья, поведение, достойное лидера. Сборник Малыгин, хотя и освобождён от колхоза то есть от сельхозработ, не согласен с тем, что не может выполнить свой гражданский долг. Поучитесь, товарищи, Горобова приглушила голос, поворачиваясь к рядам сослуживцев, поджавших губы.
Высотник перестал тянуть спину и засмущался. Печёнкин снова прошмыгнул к микрофону:
Наталья Сергеевна, ну, если товарищ спортсмен так хочет, может, удовлетворим его просьбу в виде исключения? выражение глаз этого серо-буро-никакого мужчины напоминало взгляд питона, медленно обвивающего шею. Малыгину даже показалось, что ему не хватает воздуха. Но Горобова вмешалась решительно. Отодвинув парторга от микрофона, она произнесла гордо и чётко, глядя на ряды с высоты крыльца:
Нет уж, никаких исключений, Владимир Ильич. Виктору Малыгину в январе предстоит защищать честь страны на чемпионате Европы по лёгкой атлетике. Времени осталось всего ничего, так что
Многоточие словно повисло в воздухе, сопровождаемое завистливым вздохом многих и облегчённым выдохом единиц.
6
Обычные городские автобусы для междугородних перевозок доукомплектовали сиденьями на задних площадках. Студенты подходили к задней двери, где водитель загружал багаж. Кашина, протягивая свою небольшую сумку, предупредила:
Ставьте прямо, иначе, если разольются мои духи, я на вас в суд подам.
Иди, балаболка! В суд она подаст Шофёра такими угрозами было не пронять, но сумку капризной девицы мужчина всё-таки поставил подальше и поровнее.
Эх, жаль, что не «Икарусы», покрутила головой другая Ира Станевич, и дала отмашку Юлику, гружёному двумя сумками. Сдавай, а я пошла занимать места.
Зачем? спросили в один голос шофёр и хоккеист.
А то будто я знаю, как можно ехать на поезде из Омска в Москву в тамбуре, Станевич элегантно махнула рукой, словно вела речь о чём-то приятном, и красиво пошла внутрь автобуса
Ишь чего захотела! Здесь тебе не Венгрия, а у нас, обиделся шофёр. Туда, куда я вас везу, и таких автобусов не хватает одни лошади да телеги. А она «Икарусы», мужчина скопировал недовольное лицо Станевич. Поняв по сощуренным глазам Юлика, что сказал лишнее, шофёр по-доброму кивнул в сторону отошедшей спортсменки: Красивая. Одна фигура чего стоит. Ух!
Фигуристка, коротко объяснил Юлик, тут же мысленно простив мужичка, и закрутил головой, осматриваясь. Слышь, дядя, а мы через сколько поедем? Покурить бы успеть, Юлик нащупал в кармане куртки пачку «Столичных».
Так кури тут, племянничек. Кто не даёт? закидывая сумки, шофёр отвечал громко и затих только тогда, когда Штейнберг зашипел:
Ты что, дядя? Без ножа режешь! Мы же спортсмены, а не какие-то там автодорожники или «стали и сплавов», из крупных вузов он знал только МАДИ и МИСиС и, судя по названию, был уверен, что там студенты только и делают, что курят. Коренастый юноша потёр большой нос и огляделся. Нам курить нельзя спортивный режим. Ещё раз внимательно осмотревшись, он ничего подозрительного не увидел. Одни преподаватели были заняты водой и провизией для дороги: старшая повариха институтской столовой тётя Катя развозила на тележке сухой паёк и небольшие пластиковые канистры. Другие стояли кучками и переговаривались кто о чём. Юлик выудил взглядом Соснихина и с намёком кивнул за автобус. Миша ответил, скосив глаза на деревья на заднем плане. Именно туда ребята и улизнули. Шофёр, усмехнувшись словам конькобежца, размышлял про себя: хороший парень спортсмен, раз курит, или нет. Поговаривали, что в сборной страны по хоккею курят вообще все, кроме Владислава Третьяка. А они олимпийские чемпионы. «Что уж тогда с этих физкультурников требовать?» подумал он, решив, что особо хороших спортсменов в колхоз не посылают. Но все же сомнение точило, и мужчина решил спросить при случае про курение и спорт хотя бы вон у того пузатого мужичка, которого все звали Коржиком. Шофёр посмотрел на суетливого Блинова. Студенты тем временем уже почти расселись. Кое-кто ещё бегал от одного автобуса к другому, выискивая подходящую компанию. Таковой считалась любая, где не было парторга. Даже с грозной Горобовой ехать было веселее, чем с нудным Владимиром Ильичом.