Есть и вторейший, и третейший, не менее лучезарно улыбаясь, подхватил предложенный им шутливый тон Яник. Но, разом убрав с лица улыбку, добавил он: это нежелательно. Поэтому Комиссия ждет именно вас.
Нежелательно? пробормотал Юрий.
Да, отрезал Яник. Мы не заинтересованы в других претендентах.
Но я практически ничего не знаю о Братстве, развел руками Юрий. Не думаю, что я буду вам полезен. Да я, если честно, и сам не хочу как бы это сказать? быть в тягость.
У него оставалась слабая надежда, что подсолнечная мафия, как про себя он успел окрестить Яника и компанию, отвяжется от него, коли сам он не станет проявлять интерес к их делам.
А что вы хотите знать о Братстве? поинтересовался Яник, руша последние пути Юрия к спасению.
Даже не знаю, растерялся Юрий. Как все начиналось, например.
Начиналось все очень даже просто, вкрадчивым тоном начал Яник. Как-то летом в начале шестидесятых годов двое мариупольских пацанов сидели на пирсе водной станции металлургического комбината «Азовсталь» и лузгали семечки. Одного из них звали Гришей, а другого Олегом.
Глава 3
И шо, прямо так и отдал часы? Снял с руки и отдал? раздраженно допытывался подробностей тощий и загорелый, как деготь, Олег.
Ага, нарочито вежливо в десятый раз, наверное, повторил бледный очкарик Гриша, выплюнув лузгу от семечек прямо в набегавшие на пирс мелкие волны.
Так расскажи хоть, как все было? с прежним раздражением продолжал настаивать Олег.
Подробности произошедших событий, по-видимому, вызывали у Гриши неприятные чувства. И в подробностях пересказывать историю своего позора было для него болезненно. Поэтому, поморщившись, он еще раз попытался сменить тему разговора.
Знатные семечки, произнес он, взяв еще горстку пузанка из свернутого из газеты кулечка, который лежал на прогретом солнцем пирсе между приятелями. У бабы Фаи брал?
Ага, кивнул Олег.
Той, шо за «Юностью» торгует? уточнил Гриша.
А ты другую бабу Фаю знаешь? огрызнулся Олег.
Не, просто уточнить хотел, всячески стараясь затянуть разговор, произнес Гриша.
Ты про часы давай, вернул его к неприятной действительности его собеседник. В подробностях. Что произошло?
Тут, на бульваре было дело, вздохнул очкарик, кивнув куда-то за спину в сторону Приморского бульвара. Где скифские бабы. Я мимо шел. А там три парня стояли. Один из них взял палку и воткнул камень-то пористый одной из этих баб под живот. Так, что она торчала. И говорит своим дружкам: вот, мол, теперь это скифский мужик. Ну, я и хмыкнул.
Хмыкнул? укоризненно покачал головой Олег.
Хмыкнул! огрызнулся его очкастый приятель. Смешно же? Нет? Скифский мужик.
Ладно, а парни эти шо? сморщился Олег.
Постой, сказали, фраерок, промямлил Гриша. Я и стал. А шо оставалось делать? Гляжу это гопники. Наверняка со Слободки.
Так и написано на них было? ехидно заметил Олег.
Нет, написано не было, подчеркнуто не замечая издевку, продолжил Гриша. Просто вижу, шо парни крепкие, в кепочках таких и в клешах. Кто еще, как не гопники? Пижоны с Бродвея кепочек не носят. Так?
Так, неохотно признал Олег.
Вот! закивал Гриша. Стал, значит, я. А гопники мне и говорят: шо это, мол, за котлы у тебя, покажи. Я им руку с часами-то протянул. А они хохочут: мол, дай, чтобы мы сами посмотрели. Снял я часы и отдал им. Один из них их на руку себе нацепил. Иди, сказал, гуляй дальше. Я и пошел. А часики у них остались.
Я же их только неделю назад тебе подарил на день рождения! возмущенно покачал головой Олег. «Восток»! Роскошные тикалки. Знаешь, сколько я на них копил?
Знаю, вздохнул Гриша. А шо было делать? Махаловку с тремя гопниками со Слободки устраивать, да? Шоб там от меня осталось?
Зачем махаловку? Бежать надо было, процедил Олег.
Ага, неожиданно разозлился Гриша. Куда? К ним же на Слободку?
В порт.
В порт? Ты молодец! взвился от подобного предложения приятеля Гриша. Там сколько бежать? Километра четыре, да? Я шо тебе Юрий Гагарин, шоб так бегать? А если б догнали, так бы отметелили, шо мама не горюй. И часы бы все равно отобрали. Мне бы не оставили.
Угу, буркнул Олег.
Шо угу? пошел в наступление его приятель. Я в чем-то не прав? Ты бы не так поступил? Ты бы чукался с ними, да?