Лео и Дан напряженно замерли, продолжая всматриваться в сторону, указанную Тимом. Отойдя от них на пару шагов и присев у края оврага, Петр привалился спиной к скале и задумался.
Если отвернуться и не видеть палатки с двумя неподвижными фигурами рядом, то будто просто очнулся от сна. И лишь едва заметный прозрачный скафандр да стайка зеленых шаров-автоматов мешали до конца поверить в то, что это был не сон. Склон напротив, испещренный трещинками и неглубокими впадинами, живо напоминал тот, у которого он так недавно готовился высадиться.
Навалилась апатия. Вдруг перестало быть интересным все возможное появление миража, который предварил и его путешествие за сотни парсеков и лет, и скорое появление Тима, и даже извлечение из песков его (или не его?) тела. Видимо, чудесное воскрешение и последующие за ним три недели подаренной Объектом жизни все-таки не прошли даром, несмотря на дружелюбность мира, в котором довелось оказаться.
Песчаная буря постепенно усиливалась, песчинки перелетали через ногу и собирались маленьким барханчиком возле нее. Вспомнилось пещерное наваждение и вдруг подумалось, что сейчас вернется Тим, откопают его тело а он с ним соединится и все кончится
Лео и Дан зашевелились и, переведя взгляд на них, а потом и в ту сторону, в которую указывал Дан, Петр увидел вдали, над склоном, еле заметное облако. Облако висело неподвижно, порывы усиливающегося ветра для него будто не существовали. Прозрачные серые клубы медленно поднимались в зенит, отдаленно напоминая грозовую тучу. Мелькнули росчерки рванувшихся к этой туче многочисленных аппаратов. Пара из них, похоже, даже свалилась с низких орбит. А зеленые шары, казалось, аж задрожали в готовности защитить людей от неведомой напасти.
Сердце у Петра заколотилось, апатия моментально исчезла если Объект опять начинает себя проявлять, то не до самокопаний тут! Эх, скорее бы прилетел Тим!
Вдали и впрямь послышался нарастающий свист, а затем и появилась быстро растущая точка летящей на всех парах машины.
Облако, как назло, будто почувствовав, замигало и исчезло.
Подлетевшая на большой скорости машина, заложив лихой вираж, легла на дно оврага недалеко от палатки. По-прежнему сильно взволнованный Тим выскочил, приветственно махнул рукой и тут же отвернулся, перегнулся через борт и принялся торопливо выгружать небольшие блестящие ящики, которые тут же устремлялись своим ходом к палатке. Некоторых из них Тим нетерпеливо подгонял пинками.
Лео с Даном продолжали смотреть в сторону исчезнувшего облака. Петр поднялся и сделал пару шагов к ним.
Может, пойдем, поможем Тиму? тихо спросил он.
Ага да, сейчас торопливо ответил Дан, не отрывая взгляда от кромки оврага. Лео промолчал, напряженно глядя туда же.
Эй! Петр помахал растопыренной ладонью перед носом Дана. Доктор, ау! Хватит! Пойдем-пойдем, надо действительно помочь Тиму побыстрее с приборами разобраться! Буря скоро в силу войдет. А облачко никуда не денется, опять появится.
Ты полагаешь? Дан наконец повернулся к Петру и взгляд его приобрел осмысленное выражение.
Думаю да. Я же сначала тоже в коридорчике нарисовался в обличье призрака. А облачко чем хуже?
Не знаю Но что оно больше тебя это точно.
Дан, а за ним и Петр с Лео повернулись к Тиму, но вдруг Дан сделал резкий поворот назад всем корпусом и вскинул руку.
Вон, вон оно! Опять! Тим, тебе долго с аппаратурой разбираться?
Да нет, сейчас-сейчас, пару минут кряхтя, отозвался Тим.
Помочь?
Спасибо, не надо, только мешаться будете помощнички Ворча, Тим уже вырастил из ящиков манипуляторы, и, мысленно командуя, расставлял на песке свои приборы.
Неожиданно почва чуть дрогнула, и Петр с запоздавшим прозрением закричал:
Постойте, это не облако! Не облако, а мы можем
Тим поднял голову, в его расширившихся глазах проскочила искорка понимания, и
Тим исчез. Исчезли овраг, приборы, палатка а навалившаяся тяжесть прижала к земле, не давая вздохнуть
Часть II
Щека упиралась в камень. Даже через пленку скафандра ощущался зазубренный край его острого скола. Пульсирующая кровь как будто слегка подбрасывала голову и казалось, что каждый раз камень врезается в щеку глубже и глубже.
Слышался постоянный, идущий волнами гул, и ритмичные толчки крови порой попадали в унисон с ним, болезненно отдаваясь в костях черепа.