Да? чуть настороженно произнесла Мэри.
Здравствуй.
Кто это?
Не задавай вопросы! глухо прошептал неизвестный. Ты нас не знаешь, но мы твои друзья. Ты хорошо себя показала на последнем марше протеста. Мы бы хотели увидеть тебя в наших рядах. Мы должны быть вместе. Правительство хочет нас уничтожить.
Но
Молчи! Будь завтра в полдень в Окопе. Мы тебя найдём!
Раздался грохот, как будто на том конце что-то упало, и связь прервалась. Мэри ошарашенно огляделась по сторонам и на всякий случай проверила, нет ли в квартире посторонних.
Глава 3
Александр уже третий час сидел неподвижно. Правая нога мучительно зудела, и ужасно чесалось плечо, но он продолжал терпеть, внимательно сосредоточившись на докладе министра финансов. Президент не часто встречался с кабинетом министров, поскольку эта процедура, всегда казавшаяся тошнотворной формальностью, за два года до очередных парламентских выборов превращалась в смотр народной самодеятельности в районном Доме культуры. Событие широко освещалось по телевидению и в интернете, соответственно каждый старался продемонстрировать максимум убедительности, красноречия и умения обыгрывать подчас противоречивые факты.
Александр прекрасно знал, кто, где и в чём конкретно врёт, искажает данные или недоговаривает, благо, отчёты о состоянии той или иной отрасли хозяйства исправно каждое утро ложились ему на стол в аккуратных красных папочках. Министры об этом знали, но нужно было доигрывать фарс до конца. Государственная власть по большей части состояла не из принятия решений, выполнения планов и уж тем более не из коррупции, получения взяток и строительства вилл с вертолётными площадками, а из банального лицемерия. В самой сути своей она заключалась в многочасовом сидении с серьёзной миной и понимающим взглядом, в бесчисленных одобрительных кивках, когда очередной подчинённый, краснея, задыхался то ли от тугого галстука, то ли от страха, в незаданных вопросах и не уточнённых данных, а главное: в вечном молчании, которое приходится хранить, когда хочется заорать.
Состояние национальной валюты в текущем финансовом году монотонно бубнил министр финансов, Максим Светлофф, короткий лысоватый, но очень мозговитый человечек. Он проделал большой путь от рядового бухгалтера на провинциальном консервном заводике до министра финансов. Безумно этим гордился и до такой степени дорожил своими мозгами, что добровольно отказывался от приёма каких-либо медикаментов из-за возможного побочного эффекта на когнитивную деятельность. От этого он всегда был простужен и противно гнусавил.
Президент оглядел левую сторону стола. Все те же до боли знакомые лица заклятые недруги, преданные соперники, самые сливки политического террариума. Рядом с ним сидел министр обороны подтянутый, бравый спортсмен с прекрасным именем Юлиан Бергер и улыбкой на миллион долларов. Он был неизбежным злом и вынужденной платой Александра за поддержку на выборах. Его пурпурная рубашка выгодно, как всегда, оттеняла многослойный загар и каштановые волосы, благодаря которым казалось, что и в кабинет министров он приходит только ради очередного селфи.
Справа от него министр иностранных дел высокий сухопарый джентльмен, похожий на знак вопроса, прозванный за глаза Веней за старомодную привычку носить очки и выставлять вперёд длинный палец во время спора, и министр образования Анджела Матвеева красивая белокурая женщина, потратившая не один год и не одно состояние, чтобы стать похожей на американскую киноактрису прошлого века. Чуть в сторону расположились накаченный и красивый министр здравоохранения Иван Суслов и похожий, как две капли воды, на него министр спорта Майкл Бренсон.
Министр культуры Сергей Сверкин единственный открытый гей в правительстве, сидел поодаль и деловито копался в бумагах. Кажется, он затеял новый проект и хотел предложить его кабинету министров. Инициативный и чересчур активный, он вызывал раздражение и насмешки, хотя искренне хотел сделать что-то полезное.
Но была на этом празднике бессмыслия и одна занимательная личность Виктор Прагмин, председатель правительства. Худой жилистый мужчина, потерявший уже добрую половину волос, замер в самом конце стола прямо напротив Александра, сосредоточенно уставившись в пустоту. Холодные серые глаза чуть прищурены, лоб напряжён, а пальцы левой руки едва заметно перебирают что-то невидимое. Александр давно заметил эту странную особенность. Казалось, министр перебирает страницы известной одному ему книги.