Но и это только иллюзия, потому что в желудке у тебя давно ничего нет.
Ничего. Даже желчи.
Я опустился на песок и потянул за собой Дел. Она присела, но тут же снова встала и пошла вперед. Я тупо провожал ее взглядом. Стоя на четвереньках, в полубреду, я смотрел как девушка с Севера спотыкаясь шла по песку.
На Юг. Безошибочно.
- Дел, - прохрипел я. - Дел... постой.
Она не остановилась. И это заставило меня подняться.
- Дел!
Она даже не обернулась. Не могла же она просто бросить меня и уйти (мужчине приятно думать, что он заслуживает хотя бы немного верности), но эта мысль тут же утонула в океане страха. Страх ударил меня в живот и заставил побежать за ней.
- Дел!
Она спотыкалась, шаталась, почти падала, но упорно шла на Юг, к Джуле. К городу, в котором она надеялась узнать хоть что-то о своем брате, бедном симпатичном (если он хотя бы немного был похож на сестру) мальчике, чья участь могла быть самой ужасной.
Может ему лучше было умереть, мрачно подумал я.
Но его сестре говорить об этом я не собирался.
Я легко догнал ее. Хотя я был почти в исступлении от жары, песка и солнца, оказалось, что по сравнению с ней я не так уж плох.
А когда она повернулась ко мне, я понял, что это хуже, чем я думал.
Лицо Дел распухло, покрылось коркой и было так обожжено, что вряд ли она что-то видела. Веки стали огромными. Пузырям не хватало места на коже и они собирались в складки, натягивались, потом лопались, вытекали и вздувались снова. По лицу непрерывно текли горячие капли.
Но я испугался не этой страшной маски. Впервые с начала дня меня охватил озноб: ее необычные голубые глаза были пустыми.
- Аиды, - прохрипел я в отчаянии. - У тебя песчаная болезнь.
Она смотрела на меня в упор и не видела. Может даже не узнавала голос. Но когда я потянулся к ней, чтобы взять ее за руку и заставить сесть на песок прежде чем она побежит в безумии от боли и бреда, она попыталась вытащить меч из ножен.
В ее движении не осталось ничего от былого изящества и быстроты. Неуклюжий, неуверенный жест, которым она попыталась высвободить меч из перевязи.
Я поймал ее левую руку.
- Баска, не надо...
Другая рука потянулась к мечу. Я видел как тщетно она пыталась достать правой рукой серебряную рукоять, видневшуюся из-за левого плеча. Солнечный свет, отражавшийся от металла, опять ослепил меня, но прищуриться я не смог, было слишком больно.
Я задержал и другую руку. Дел дернулась всем телом. Я старался не нажимать на ее кожу, но даже легкое прикосновение было слишком болезненным. Она не смогла сдержаться и застонала, нарушив тишину пустыни.
- Дел...
- Меч, - она не выговорила это слово, я не услышал знакомого низкого голоса. Был просто звук. Непонятное шелестящее сочетание букв.
- Баска... - взмолился я.
- Меч, - ее глаза были слепыми, как у песчаного тигренка. Мне стало жутко и я едва не отпустил ее.
Я вздохнул.
- Нет, баска, никакого меча. Песчаная болезнь сводит тебя с ума. Что ты сделаешь с оружием - непредсказуемо. Может вырежешь мне сердце, - я попытался улыбнуться. Губы треснули и снова потекла кровь.
- Меч, - жалобно.
- Нет, - мягко повторил я, и она заплакала.
- Кайдин говорил... ан-кайдин говорил... - она с трудом выговаривала бессвязные слова, - ан-кайдин говорил... меч.
Я сразу поймал разницу: ан-кайдин - не кайдин.
- Никакого меча, - настаивал я. - Тигр говорит нет.
Слезы наполнили ее глаза. По правой щеке потекла капля, но до подбородка не добралась. Высохшая кожа моментально впитывала любую влагу.
- Баска, - начал я, едва справляясь с голосом, - слушай меня. У тебя песчаная болезнь и ты должна делать то, что я скажу.
- Меч, - прошептала она и рывком освободила запястья от моего захвата.
Высохшая кожа треснула, из-под нее потекла сукровица.