Охрана швырнула меня в повозку и мы поехали на Юг, в горы.
Я лежал на деревянном полу, растянувшись насколько позволяли железные цепи. Они звенели каждый раз, когда повозка подпрыгивала на ухабах. Я был избит, изранен, все тело ныло, а горло болело как в аидах. Но боль отступала перед страхом.
Люди считают меня бесстрашным человеком. Мужчиной, который встретит любую опасность не дрогнув и не моргнув глазом (конечно все это вранье, но зачем опровергать легенду, если именно она дает тебе работу). Я всегда молча занимался своим делом и не собирался никого информировать, что да, Песчаного Тигра можно напугать. И теперь, когда я снова столкнулся с рабством, я понял, что в рассказах обо мне была изрядная доля вранья. Я был не храбрее любого другого мужчины. Беда лишь в том, что начинаешь разбираться в себе только когда кошмар, которого ты больше всего боишься, становится твоим ближайшим будущим.
С меня сорвали все, кроме набедренной повязки. Стащили бурнус, пояс, сандалии и перевязь. И что уж меня совсем не удивило, отобрали Разящего. Удивило меня другое: зачем было оставлять когти песчаного тигра.
Толку от них не было конечно никакого. Возможно Аладар счел это еще одной формой возмездия. Ему важно было не только унизить Песчаного Тигра, но и сообщить рабам, с которыми он будет работать день и ночь, кто составит им компанию.
Возможно и так. Аладар произвел на меня впечатление человека, который любил причинять страдания не только телу, но и уму. Он мог попытаться использовать меня как пример другим рабам - всем было известно, какой сильный, храбрый и независимый человек Песчаный Тигр, но видите, и он попался. Посмотрите, он смирился. Он выполняет все, что ему приказано.
Я заставил себя подняться, выслушав дребезг железных цепей и оков, и встал на колени на полу повозки. Меня сопровождала вся дворцовая стража двадцать воинов. Своего рода комплимент: двадцать человек на одного, закованного в такие тяжелые цепи, что он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться.
Конечно у Аладара был богатый опыт и он не сомневался, что я воспользуюсь любой возможностью и попытаюсь бежать. Наверняка он понял, что я хотел вернуться во дворец, найти и освободить Дел. Без сомнения он знал, что я хотел пропороть его шкуру от кишок до глотки любым оружием, которое попадется под руку.
И я это сделаю. Когда сбегу.
Я планировал бегство всю дорогу до шахты. Я пытался не думать о конечном пункте этой поездки и забыть, что снова стал чулой.
Но когда мы добрались до шахты, я понял, что Аладару не о чем было беспокоиться. Мне повезет, если я выживу.
Охрана повела меня в туннель. Они тащили меня глубоко в гору. Коридоры пересекались, изгибались, поднимались, опускались, пересекались, изгибались, пересекались... пока я не запутался. Я понял, что даже не представляю, где нахожусь.
Туннели были заполнены людьми. Замкнутое пространство, набитое до предела беспомощностью и обреченностью существ, которые раньше были людьми, а теперь превратились в грязных животных. Чулы. Руки и ноги для работы. Каждый сгибался под тяжестью железа такого же как на мне, но цепь, обхватывающая пояс, была длиннее футов на десять и присоединялась к другой цепи. Эта лежала вдоль стены, вбитая в породу около каждого человека. Люди располагались через пятнадцать футов, что оставляло каждому из них кусочек пространства для работы. Для жизни. По зловонию в шахте я понял, что ни одного из них никогда не отковывали от стены.
В резком кровавом свете факела я увидел мертвеца. Он лежал на каменном полу: безвольное распростертое тело, которое покинула жизнь. Труп уже начал разлагаться. Я должен был заменить его.
Тело освободили от цепей. Я слышал как они звенели, одна за другой ударяясь о камень.