Можно, я войду?
Щёлкаю замком, ручка поворачивается. Входит Лера, прикрывает за собой дверь. Лишь сейчас я замечаю, в каком беспорядке кладовка. Коробки, банки, стопки полотенец, кровавые разводы на кафеле. Полумрак скрывает истинное положение вещей, но и без того к горлу подкатывает тошнота. Я сижу в углу, сжимая лезвие в ладони. Красные струйки сочатся между пальцев и стекают на пол.
Мне идёт красное, это мой цвет, задумчиво говорю я и давлю на нож сильнее.
Отдай мне это, просит Лера, без особой надежды. Пожалуйста. Принцессы себя так не ведут.
Я протягиваю его сразу аккуратно, как и держала, рукоятью вперёд. Наши действия практически синхронны: Лера берёт, я отпускаю. Она тут же выталкивает нож за порог и сообщает:
Твоя мама скоро приедет.
Откуда ты знаешь? равнодушно спрашиваю я. Ты же умерла.
Соня, вздыхает она. Как я умерла? Из-за чего?
Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Странно, ведь мне казалось, что я всегда знала. В мыслях мелькает: «известная модель Валерия Савицкая». А дальше пусто.
Забыла, признаюсь я.
Вспоминай. Она открывает сумку. Достает из внутреннего кармана свернутую газету, бросает мне. Я ловлю её на лету и всматриваюсь в заголовок на главной странице. «Взрыв в клубе Илирия унёс жизни больше ста человек». Дата вчерашняя, но год прошлый.
Глупость, возражаю я. Получается, все умерли?
Не все. Кое-кому повезло, во дворе были. Однако им тоже досталось.
Я бегло просматриваю строчки. «Утечка газа», «пожар», «объявлен траур», «известная модель Валерия Савицкая одна из двух выживших». Вздрагиваю и отдаю ей газету быстрым, немного нервным движением.
Мне душно было в тот день, продолжает Лера, ужасно душно. Я вышла во двор, подышать. Ты следом просочилась, я и не заметила. Встали с удачной стороны, это нас и спасло. Правда, в больнице пришлось долго валяться, а ты так в сознание и не пришла. Мать пыталась до тебя достучаться. Тщетно
А Виталик, Юля и другие?
Она отрицательно качает головой:
Больше никого не спасли. Только нас.
Но я видела, удивляюсь я. Весь год с ними работала, и клуб был цел.
От клуба развалины остались, их до сих пор делят. По факту, уже год стоят, прохожих пугают. Я приходила туда Не знаю зачем. Дико было, что столько человек погибло, а мне дали второй шанс. За что? Потом я увидела там тебя, точнее Не совсем тебя.
«Давно пора определиться», всплывают в памяти Юлины слова. Ну конечно. Я зажмуриваюсь и представляю тот вечер. В баре многолюдно: посетители шумят, официантки носятся туда-сюда, кубики льда постукивают в бокалах. Окно кто-то успел закрыть. Я заглядываю в него и вижу внизу Леру она стоит, прислонившись к дереву. Кажется, ей дурно, и она вот-вот хлопнется в обморок. И я спешу во двор, чтобы спросить, чем помочь. Даже добегаю. А потом раздается звон дикий, свистящий. Уши разом закладывает, земля становится ближе. Всё меркнет.
Я боялась к тебе подойти сначала, кается Лера. А вчера, в годовщину, собралась духом и
Где я? вырывается первый логичный вопрос.
В больнице. С утра тут жду. Я была уверена, что теперь ты вернешься. Но ты так резко вскочила, умчалась на кухню, никто среагировать не успел.
За пациентами следить надо, с укором бросаю я, сама не знаю кому. Меня подташнивает, рана печёт и зудит.
Обошлось, я уговорила их пустить меня к тебе, а не дверь ломать. Боялись твоей реакции, плюс, у меня дар убеждать. В конце концов, я главный спонсор клиники.
Я обещала маме, что это больше не повторится, шепчу я и пытаюсь стереть кровь с руки. Бесполезно, да и бурые пятна на больничной сорочке слишком заметны. Лера снимает с себя пиджак, накидывает мне на плечи, и ласково говорит:
Это меньшее, на что она обратит внимание. Поверь. Идём отсюда.
Она берёт меня за руку и выводит в коридор. Он длинный, белый, и полон людей. В их глазах тревога, любопытство и раздражение. К счастью, все быстро теряют ко мне интерес и расходятся. Лера говорит какой-то женщине в халате, что приведёт меня через пару минут. Затем подводит меня к окну, раздвигает занавески и распахивает створки. Ветер врывается в коридор, свежий воздух приводит в чувство. Тошнота отступает. Лера смотрит на меня странно, со смесью жалости и облегчения. Думаю, она больше не чувствует вину за своё везение. Я глажу её волосы и дышу глубоко, часто, до головокружения. Мир выглядит настоящим, объёмным. Звуки и запахи оживают, прикосновения щекочут кожу, и их достаточно, чтобы понять я очнулась. Здесь не только я и она, зато она со мной. Значит, выбор очевиден. Я остаюсь.