Он равнодушен к нарядам, но заботится о своей опрятности. Впрочем, сейчас его одежда не подпоясана, ноги босы, кудри беспорядочно лежат на плечах. Им всецело владеет лишь интерес к врачеванию. Эта страсть к знаниям уже превратилась в смысл его жизни, хотя ему всего семнадцать лет.
Среди книг, свитков и дощечек с текстами, на его столе можно найти разнообразные письменные принадлежности, баночки с чернилами, кости животных, камешки причудливой формы, найденные им у моря, маленькую фигурку бога Марса и несколько хирургических ножей, приобретенных у городских торговцев врачебными инструментами.
Руки у Пантолеона очень подходят для врачебной практики. Невзирая на изящество, они жилистые, с длинными узловатыми пальцами, твердые, уверенные. Для его будущей карьеры это очень важно.
От порыва ветра, ворвавшегося в открытое окно, погасла одна из зажженных на столе ламп, но Пантолеон не замечает, что сумрак вокруг внезапно сгустился. Он щурится, напрягая зрение, и читает текст александрийского трактата. Губы его едва заметно шевелятся. Мгла поглотила комнату, в ее пелене утонули предметы роскошной обстановки, постель на возвышении, мозаика на полу, ниши, в которых иногда рабы разводят благовония. И все же это комната ученого повсюду стопками лежат книги на греческом, персидском языках или на латыни. Наречие персов пока плохо знакомо Пантолеону, но он считает, что со временем изучит и его.
Дверь приоткрывалась. В комнату вошел Евстрогий. Подняв голову, сын слегка кивнул ему.
Лаврсатяй сказал, что ты побывал в городе нынче, батюшка.
Да, ответил Евстрогий, с любопытством глядя на сына, словно видел его впервые. Я заказал у портного новый хитон для тебя. Через месяц он тебе понадобится.
Но Пантолеон лишь равнодушно пожал плечами.
Зачем?
Подойдя ближе, отец ласково ему улыбнулся.
Я расскажу о причине. Сегодня мне удалось встретиться с придворным врачом Евфросином, который имеет свою школу. Тебе приходилось неоднократно о нем слышать. Мы говорили о твоей способности к врачеванию. Евфросин согласен повидаться с тобой завтра, и если ты ему понравишься, он возьмет тебя учеником в свою школу.
Отодвинув трактат, Пантолеон взволнованно посмотрел на Евстрогия.
Ах, отец! Благодарю тебя за то, что ты, используя свою знатное происхождение, убедил Евфросина дать мне шанс стать настоящим врачом! воскликнул он. Теперь остается добиться его расположения!
Но каким образом? Я ведь его совсем не знаю!
Это не страшно! хмыкнул Евстрогий и прошелся по комнате. У тебя есть кое-какие знания, почерпнутые из книг. Ты умен. Я уверен, что Евфросин примет тебя в школу!
Рассеянно взглянув на трактат Эразистрата, Пантолеон нервно пожал худыми плечами.
Но ведь все мои знания ничтожны по сравнению с теми, которые имеет Евфросин!
Он это понимает. Никто не заставляет тебя сразу же вставать на один с ним уровень. А со временем Возможно, что и у тебя будет неплохая врачебная карьера. Ты сможешь применять полученные знания на практике.
Да. Более всего я бы хотел лечить людей, признался Пантолеон.
Взяв в руки трактат Эразистрата, Евстрогий тяжело вздохнул. Наука его не привлекала, подчас он изумлялся, почему его отпрыск, будучи в столь юном возрасте, так жаждет получить все эти знания! Тексты, написанные лекарями несколько столетий назад, вызывали у Евстрогия недоумения. Однако он поддерживал в сыне его стремление к врачеванию.
Если ты захочешь приобрести необходимые книги, я буду давать тебе на них деньги, Пантолеон. Для меня важно, чтобы ты был счастлив. Я знаю, что трактаты мудрецов прошлого стоят дорого, но мне не жаль средств. Главное, чтобы книги тебе пригодились.
Я знаю, как ты глубоко любишь меня, батюшка, пробормотал Пантолеон смущенно.
Он все еще был в восторге от известия о своем возможном зачислении в школу Евфросина. Сердце бешено стучало у него в груди. Но по своему складу натуры Пантолеон умел сдерживать страсть, и поэтому сейчас лишь его сверкающие темные глаза выдавали то волнение, что по-прежнему бурлило у него в душе.
Твоя мать Еввула гордилась бы тобой, в голосе Евстрогия прозвучала тоска.
Απαγορεύσεις πάντα την αγάπη1, восхитился Пантолеон. Поистине лишь такой должно быть то чувство, что приковывает нас к женам!
Не нужно брать с меня пример, вздохнул Евстрогий, положив трактат на край стола. Любовь к Еввуле в конце концов сделала меня несчастным. Да, вступив в брак с ней, я познал великое благо. Каждый день дарил мне наслаждение. Просто сидеть рядом, держать в своих руках ее маленькие пальчики, смотреть, как ветер играет ее распущенными кудрями, как тени падают на тонкое личико, доставляло мне огромное наслаждение. Но боги отняли у меня мою Еввулу. Αδικία! Я долго гневался на них. Но потом мне пришлось смириться. Есть вещи, которые неподвластны нам, обычным людям. Волю богов нельзя оспорить.