Подберите себе хорошего секретаря. Видите вон тех трех девушек?
Да.
Обратите внимание на ту, рыженькую.
Та, что с постным лицом?
Да. Умненькая. И старательная. Все дела и все бумаги у вас будут в полном порядке.
Спасибо.
Они разговаривали негромко. Потом они вышли в коридор.
А теперь в шестую лабораторию, сказал зам.
По пути в шестую лабораторию Ключарев на минуту остановился и закурил. Он хотел «что-то» сказать и считал, что лучше это сказать сразу. Лучше раньше, чем позже.
Маленькая справка, так он начал. Когда человека кто-то двигает вверх, то потом этот кто-то садится своему выдвиженцу на шею. Со мной это не пройдет.
Зам засмеялся:
Вот и прекрасно. Будь самостоятелен.
Я не шучу.
И я не шучу.
Зам потрепал Ключарева по плечу:
Не робей заранее. К тебе на шею никто не метит. Во всяком случае, не я.
Зам был веселый и шутливый человек. Ключарев тоже был веселый и шутливый человек. Такие люди всегда договорятся. Просто Ключарев считал, что в эту минуту ему надо быть начеку.
* * *Когда Ключарев вернулся домой, здесь уже все всё знали, и в прихожей, и в комнатах почти физически ощущалось настроение небольшого семейного праздника. Звонил уже Коля Крымов и поздравлял. Звонил Павел, тоже поздравлял. Выяснилось, что и Коля, и Павел, и другие знакомые сегодня нагрянут в гости. Теща сияла. Ей нравилось, что Ключаревы пошли в гору.
Накормлю вас сегодня пищей богов! объявила теща.
И действительно, она смоталась в «Дары природы» и привезла оленью ногу: это выглядело очень внушительно. Зажаренная, истекающая соком, багряно-красная нога на белом огромном блюде должна была произвести неотразимое впечатление. В духовке ногу жарили минут сорок. Перед этим ее целиком обмазали сливочным маслом, чтобы выступающая от жара оленья кровь образовала румяную и бередящую душу корочку. Нога была готова. Ключарев сходил за вином. Он вернулся, и как раз позвонила Алимушкина.
Теща была недовольна. Ключарев пошел к телефону, а она считала, что он должен успеть натереть пол и, уж во всяком случае, должен открывать бутылки это же первейшее мужское дело.
Алимушкина сказала:
Хочу вас поблагодарить. И она объяснила, за что именно она благодарит Ключарева: за то, что он дал ей совет не разбрасываться и выходить замуж. Она действительно как бы прозрела и уже нашла симпатичного мужчину, он доктор наук и не очень стар. Он очень добр. И очень ее любит Она говорила с еле уловимой иронией, и Ключарев понимал, куда дует ветер. Это было нетрудно понять.
Он сказал:
Рад за вас.
В это время теща сказала:
Что это он без конца треплется по телефону!
А жена объяснила:
У него дела, мама.
Знаю я эти дела.
Мама!
Ключарев продолжал:
Рад за вас. И он засмеялся. Стало быть, я больше не нужен?
Ну почему же?.. В голосе красавицы появились чуть дергающиеся нотки. Вы меня щелкнули по носу и правильно сделали. Я это оценила. Я даже поумнела. Но ведь в будущем мне могут понадобиться и другие советы.
Мои?
Теща сказала:
Он думает, я не догадываюсь, о чем у них идет речь.
Мама, не будь мнительной.
А ты не защищай его. Чего он треплется лучше бы полы натер.
Мама!
Алимушкина сказала:
Я бы очень хотела иметь умного друга. И тут нет ничего особенного просто умный и верный друг, да?
Да, Ключарев улыбнулся. Да-да, умный и верный друг. Как в кино.
Это он себя называет умным?
Мама!
Я не собираюсь в ближайшие дни зазывать вас в гости, но все-таки вы будете иногда ко мне приходить, необязательно вечером, хотя бы в будние дни, хотя бы раз в месяц, да?.. А иногда (нечасто) я буду вам звонить. И спрашивать умного совета можно?
Звоните, сказал Ключарев.
Пусть звонит. Пусть. Однажды ее милый голосок напорется на меня и тогда она свое получит.
Мама! Как тебе не совестно! Почему ты обязательно думаешь, что ему звонит женщина?
А почему я должна думать, что звонит мужчина?
* * *Гости съехались. Они пришли кто поодиночке, кто парами с вином в портфелях и со всякими добрыми словами в душе. Жена Ключарева вела их к столу и усаживала, она всем улыбалась. Она уже не боялась нахлынувшего счастья, и ей уже не казалось, что боги разгневаются и что-то случится. Она уже привыкла.
Именно эту перемену Ключарев уловил на ее лице. И потому (а все вокруг шумно поздравляли его с удачей), когда дали сказать ему, он стал над женой подтрунивать.