Полюбовно! вскрикнули разом оба брата. После таких-то пакостей, о которых у нас и не слыхано со времен стародавних набегов!
Да, братцы, уже и моя кровь кипела от этого да вот, увидел Грейс Армстронг, от сердца-то и отлегло!
А как же с урожаем, Габби? сказал Джон Эллиот. Ведь нас вконец разорили. Мы с Гарри ходили и на дальнее гумно, хотели хоть остатки собрать; но и там хоть шаром покати. Я не знаю, как нам быть На войну идти, что ли? Уэстбернфлет не в состоянии вознаградить нас за убытки, если бы и захотел. С него и взять-то нечего; только то и утешенье, чтобы поколотить его хорошенько. У него ни одной скотины нет, кроме той запаленной лошаденки, на которой он ездит, да и ту он совсем заморил своими ночными походами, так что разоренье наше полное.
Габби бросил печальный взгляд на Грейс Армстронг; она потупилась и вздохнула.
Не падайте духом, детушки, сказала бабушка, у нас немало есть добрых людей, они не оставят нас без помощи. Вот, например, сэр Томас Киттлуф, он мне приходится троюродным братом по матери; а он много денег загреб, да еще и в баронеты был произведен, в ту пору как был комиссаром во время присоединения.
Он и медной полушки не даст, чтобы спасти нас от голодной смерти, сказал Габби, а если бы и дал, так у меня бы в горле застрял хлеб, купленный на его деньги, потому что я бы не мог забыть, что он нажил свое богатство тем, что продал и корону, и прежнюю независимость нашей бедной Шотландии.
Ну, так обратимся к лэрду Дандеру, это одна из старейших фамилий в долине Тевиота.
Он посажен в тюрьму, матушка отсиживает в Эдинбурге, из-за тысячи марок, которые занял у Сандерса Уилкота, стряпчего.
Бедняга! воскликнула миссис Эллиот. Габби, надо бы послать ему какое-нибудь пособие!
Вы забыли, бабушка вспомните, что мы теперь сами нуждаемся в пособии, сказал Габби с некоторой досадой.
И то забыла, голубчик, отвечала добродушная старушка, совсем из головы вон на эту минуту. Такая уж привычка, как же не подумать о родных, прежде чем о себе?.. Ну, вот еще молодой Эрнсклиф.
Он и сам не больно богат, ему трудно поддерживать и свое-то громкое имя, сказал Габби, так совестно наваливать на него еще заботу о нашей бедности. Да что, бабушка, какая вам охота перебирать имена всех наших сродников и союзников, словно от их знатных фамилий может быть для нас облегчение; кто познатнее, тот о нас и думать забыл, а кто нам ровня, тому впору самому как-нибудь прожить с семьей, никого у нас нет, кто бы мог или захотел нам пособить сызнова заводить ферму.
Стало быть, Габби, возложим всю надежду на Того, Кто один может и друзей и богатство создать нам, как говорится, из бесплодного болота.
Габби вскочил с места.
А ведь вы правы, бабушка, воскликнул он, ведь это так и есть. Я знаю одного такого друга на бесплодном болоте, который и может и хочет нам помочь Сегодня такой выдался тревожный день, что у меня голова кругом пошла и все в ней вверх дном. Сегодня поутру я оставил на пустыре Меклстон-мур такую кучу золота, что с ним можно и дом выстроить, и все хозяйство восстановить вдвое больше и лучше прежнего, и я уверен, что Элши нисколько не посетует на нас за это!
Элши? сказала бабушка с удивлением. Какой такой Элши?
Да, конечно, все тот же Элши, знахарь и мудрец, что живет на Меклстон-мур, отвечал Габби.
Сохрани тебя Бог, дитятко! Не ходи за водой в худую лохань и не бери денег от тех, кто водится с нечистой силой! От их подарков никому счастья не бывает, и ходить-то к ним большой грех. Кто же в нашей стороне не знает, что этот Элши злой чародей? Ох, кабы жили мы по закону да были бы у нас праведные судьи, которыми всякая земля держится в порядке и благочестии, такого человека не оставили бы в живых! Вот эти знахари да колдуны и губят нашу сторону.
Нет, матушка, сказал Габби, вы себе толкуйте, что хотите, а в нынешние времена колдуны и ведьмы далеко не так могущественны, как в старину; по моему разумению, какой-нибудь злоумышленник, вроде старого Эллисло, или такой разбойник, как этот проклятый мерзавец Уэстбернфлет, гораздо хуже и вреднее для нашего края, нежели целая стая самых злющих ведьм, какие когда-либо гарцевали верхом на помеле или откалывали коленца на масленицу! Небось, ведь не Элши спалил мой дом и амбары; так уж я попробую попросить его отстроить мне их сызнова. Всем известно тоже, что он человек искусный, слава о нем идет до самого Бруфа, что под Стенмором.