Под это слово ставень хлоп! Побледнел князь, задрожал.
Упокой, господи, душу раба твоего Дмитрия!.. За мной пришел. Слышал?..
Ставень хлопнул, ответил архимандрит.
У тебя все ставень!.. У тебя все А Пальма-то, Пальма-то так и завывает!
Да полноте же, ваше сиятельство!.. Как это не стыдно?.. Ровно баба деревенская.
Ругаться, черт этакий?.. во все горло закричал князь и кулаки стиснул. Не больно ругайся, промозглая кутья!.. Кулак-от у меня бабий?.. Ну-ка, понюхай.
И поднес кулачище к архимандричьему носу.
Ложитесь-ка лучше с богом на спокой Давно уж пора, кротко и спокойно промолвил архимандрит.
Без тебя знают!.. «Баба»!.. Дам я тебе бабу, долгогривый черт!.. Ох, господи помилуй, опять Пальма Нет, отче святый, надо умирать, скоро во гроб положишь меня, скоро в склеп поставят меня, темно там сыро Ох, господи помилуй, господи помилуй!.. Да!.. Ведь я не докончил тебе про духовную-то Третью четверть денег раздай по всей епархии протопопам, попам, дьякам, пономарям и иным, сколько их есть, причетникам по рукам, каждому дьякону против попа половину, каждому причетнику против дьякона половину. И закажи ты им, и попроси ты их, усердно бы молились всемилостивому спасу и пресвятой богородице о прощении грешной души раба б о ж и я князя Алексия, искупили бы святыми молитвами своими велия моя прегрешения Кирчагинскому дьякону не смей ни копейки давать!.. Вздумал на меня в губернскую канцелярию челобитну подать?.. Поле, слышь, у него я вытоптал, корову застрелил!.. Так разве хотел я у него хлеб-от топтать? Виноват разве я, что заяц в овес к нему кинулся?.. Упускать русака-то ради дьяконского овсишка?.. А корову?.. Разве сам я стрелял?.. Со мной вон сколь всякой сволочи ездит, усмотришь разве за всеми?.. Усмотришь разве?.. Нет, ты скажи, отче преподобный, можно ль за этими дьяволами усмотреть?.. А?.. Можно?.. Да ты молчи, коли я говорю, губы-то не распускай: во многоглаголании несть спасения, так ты и молчи Нечего тебе рассказывать: к духовному чину завсегда решпект имею, потому что вы наши пастыри и учители, теплые об нас молитвенники, очищаете нас, окаянных, в бездне греховной валяющихся, ото всякие мерзости и нечистоты Оттого даже ни один пономарь отродясь в Заборье на конюшне у меня не бывал А кирчагинский помни!.. Помни, подлый кутейник, овес да корову Еще доберусь до шельмеца!.. Останную четверть денег изведи на похороны Покрова не покупай, в Париж к двоюродному брату, князь Владимиру, посланы деньги, самой бы наилучшей лионской парчи там купил. Боюсь только, не спустил бы мои денежки в фаро. В Версали большую игру ведет. Ему, шалопаю, и в голову не может прийти, что по его милости могу я на тот свет голышом пред богом предстать Прошлого года просил его купить сочинения Вольтера да гобеленов в угольную. До сих пор не шлет Шапку архимандричью устрой себе, у княгини Марфы Петровны жемчугов и камней спроси, давно ей от меня приказано А не княгиню, так капралыпу крутихинскую спроси, она тоже знает Да делай шапку-то поразвалистей, а то срам глядеть на тебя в каких шапках ты служишь: ни фасону, ни красоты, нет ничего На похороны все шляхетство созови, и столповых, и молодых, и мелкопоместных; хорошенько помянули бы меня за упокой Белавина Федьку не смей только звать Он меня знать не хочет, и я его знать не хочу Эка важна персона!.. А тоже сердце имеет!.. Поучил я его прошлого года маленько, так он и губу надул Да это бы наплевать, я бы за это и вспороть его мог. В Петербург что-то писал про меня. До двора дошло; отписывали мне, будто по этому делу на куртаге говорили про меня немилостиво. А я ведь хоть не в опале, да и не во времени Много ль надо меня уходить Будь это при втором императоре, будь при владеющем курляндском герцоге я бы Федьку в рудниках закопал, а теперь я что?.. В подлости нахожусь не хуже тебя, долгогривого Оттого и махнул я рукой на Белавина Что с дураком связываться? наплевать да и все тут А ведь поучил-то его за что?.. Ради его же души спасения Видишь ли, как было дело: обедал Федька у меня в воскресенье, Великим постом. Сам знаешь, большие посты я соблюдаю, устав тоже знаю Подают кушанье как следует: вино, елей, злаки и от черепокожных. А Федька Белавин, когда подали стерляжью уху, при всех и кричит мне с другого конца стола: «вы, говорит, ваше сиятельство, сами-то постов не соблюдаете, да и гостей во грех вводите». «Что заврался, говорю, в чем ты грех нашел?» «А в этом», говорит да на стерлядь и показывает. Велел подать «Устав о христианском житии», подозвал Федьку Белавина: «Читай, говорю, коли грамоте знаешь». А он: «Тут писано про черепокожных, сиречь про устерсы, черепахи, раки и улитки, яже акридами нарицаются». Зло меня взяло, слыша такое ругательство над церковью божиею Как?.. Чтобы нам святыми отцами заповедано было снедать такую гадость, как улитки?.. А Федька богомерзкий свое несет, говорит: «Стерлядь рыба, черепа на ней нет». Поревновал я по «Уставе», взял стерлядку с тарелки да головой-то ему в рыло. «Что, говорю, есть череп иль нет?» Кровь пошла рассадил ему рожу-то. Только всего и было Не драл его, не колотил, волосом даже не тронул, об его же спасении поревновал, чтобы в самом деле, по глупости своей, не вздумал христианскую душу скверной улиткой поганить Так поди ж ты с ним В доносы пустился: дивлюсь еще, как слово и дело не гаркнул Погубить бы мог, шельмец Плюнул я на Федьку, знаться с дураком не хочу и на поминках моих кормить нечестивую утробу его не желаю. Не зови его, отче святый, никак не зови Позовешь, будем с тобой на том свете перед истинным Спасом судиться. Помни же это Мне что!., господь с ним, с Белавиным, меня, маленького человека, обидеть легко, а каково-то ему на том свете будет Вот что!.. Ну, давай спать, старина.