Да ведь и недурна. Недаром её взяли в магическую контору, где так ценят гармонию во всём в лицах ли, в душах. В событиях. Никогда худого не скажут.
Та тоже посмеивалась, но деликатно глазами.
Девушки помолчали в тишине этой женственной, пахнущей духами комнатки, где призрак смеха оседал на зеркале.
Ты обещала новость.
Калерия перебралась на кровать и, прилегла, поддерживая голову пальцами под затылком. Оля, захватившая место у трюмо, подумала, что в этой молодой женщине есть нечто, подходящее под определение «историческая реликвия», какой-нибудь рубин с дурной славой, из-за которого люди резали друг друга от времён, когда в горах жили существа, описанные в местном фольклоре. Другой рукой Калерия вытащила из-под подушки с вышивкой затрёпанный треугольник.
Помнишь, я тебе говорила о брате
Да ты что? Неужели
Вроде объявился.
Не виделись-то сколько.
Да с тех пор, как я ему на колени пописала. Пояснила Калерия. В смысле, я-то этого не помню.
Оля приглядывалась к конверту. На нём она не видела пентаграммы знака цензуры. Каля перехватила взгляд.
Да.
А как?
С местным передал.
Удивительное рядом
Да, я даже.
Она прервала себя на слове «засомневалась». Оля понимающе прикрыла глаза.
А всё же Быстро посмотрев и предлагая этим взглядом сменить неприятную тему, начала Оля. Ты его узнаешь?
Калерия ухмыльнулась.
Да. Либо белобрысый, как я, либо ртище, как у акулы. Ну, как у Илюхи.
Они молчали.
Примешь? Осторожно спросила Оля.
Та яростно кивнула.
Всё одно от семьи почитай никого, я да балагур мой Илья. На Льве крест поставили ещё при батюшке.
Родители о нём упоминали?
Конечно.
Калерия, похоже, решила обидеться, хотя это надо было сделать раньше, или вообще не делать.
Просто ты всегда говорила, что вообще его не знаешь. Как всё это вышло?
Пропал, когда перебирались сюда оттуда. Исчерпывающе объяснила Каля, и Олюшка умолкла, покусывала бледные губы.
Ну
Что?
Спроси, спроси.
Именно?
Не дезертир ли. Сухо молвила Каля.
Оля изумилась совершенно искренне.
Что только не подумаешь о семье Аксаковских самое невероятное, самое, Каля, слышишь но вот дезертирство не в их вкусе.
Каля ухмыльнулась, став чуточку похожей на Илью.
Оля спросила, где тот, кстати.
У той. Молвила Каля.
Оля промолчала. Каля, подняв брови, пояснила:
Так проще говорить. У меня плохая память на имена.
Девушки рассмеялись.
Говорят, скоро новое пополнение. Непонятно к чему, заметила Оля. По распределению, не подлежащие мобилизации.
Пополнение чего?
Имён.
Ох, Оля, да ты непроста. Хорошо, что ты не умеешь влюбляться.
Говоря это, Каля в упор посмотрела на подругу. Та ответила поднятием бровей и еле слышно срезала:
Вот уж это, милая, тебя абсолютно не касается.
Каля удовлетворённо закивала.
Ты лучше про Льва Прокофьевича расскажи.
Калерия встала с постели, прошла, отразившись над зеркальным портретом гостьи трижды в трюмо.
Окно, кровать и ковёр трижды переместились, прежде нежели она заговорила.
В танковом служит перевели в девятый какой-то полк проездом отправляют на побывку.
Оля переспросила.
В девятый. Раздражаясь, повторила Калерия. А что? А-а, кивнула, прибирая волосы, потому и через полевую не послал разглашение сведений?
Девятый привилегированный гвардия я в газете читала.
А что же раньше, мерзавец, молчал!
Вот бы радость для отца, для матери. Деликатно вставилась Олюшка.
Калерия нахмурилась.
Что ж. Сквозь воду видно. Наверное.
Оля серьёзно возразила:
Ты же человек размышляющий.
(Калерия потрогала шнурок на груди.)
Они на небе, Калерия.
Ты полагаешь, кто-то спустился с неба и вытащил их души? Озаботился судьбой чудаковатой пожилой четы, зачем-то отправившейся погулять на берегу горного озера?
Каля прервала себя. Оля горестно вздохнула.
Трагическое стечение обстоятельств. Но совершенно убедительное.
Каля метнула на неё ничего не выражающий взгляд ну, и зачем надо было его метать?
Оля продолжала:
Илья выглядит странно в последнее время.
Да?
Он на себя не похож.
Калерия не расслышала, ей показалось «на тебя».