Ты как?
Павел осторожно посмотрел на Игоря.
Нормально.
Что врачи говорят?
А что они скажут? Клещевой энцефалит, кома, надо ждать.
Игорь устало и раздражённо морщится ему неприятна тема и он старается её избежать.
Слушай, давай работать, нам ещё нужно разобраться с этими спонтанными процедуралами в коде.
Ты уже сколько не спал, трое суток?
Не начинай.
Игорь замер ссутулившись перед метровым монитором с закрытыми глазами, он неглубоко устало дышит. Его веки и брови еле заметно подёргиваются, словно он внутренним взором выискивает силы для бодрствования, а на его лице играют тени от бегущих на мониторе строк программного кода.
Павел сочувственно посмотрел на Игоря и вернулся к работе.
Негромкий стук клавиш вывел Игоря из полу-транса. Он щурясь пытается навести резкость в глазах и рассмотреть строки на мониторе.
Блоки ещё возникали?
Павел отрывается от монитора и поворачивается.
Нет. Но я, вроде бы, нашел область в массиве, где они, похоже, хранятся.
«Вроде бы», «похоже», Игорь даже не пытается скрыть слабое раздражение на сильное у него уже просто нет сил.
Он глубоко вздыхает.
Извини.
Проехали.
Игорь какое-то время пялится в монитор, о чём-то думая.
Для чего мы их написали эти области?
Я не писал, Павел поймал себя на мысли, что почему-то оправдывается.
Я тоже.
Павел пристально смотрит на Игоря и переводит взгляд на пустое кресло за ним, дальше за вводной панелью.
Игорь словно оглядывается, не поворачивая головы, одними глазами.
Ладно. Ты прочитал, что там.
Нннет, Павел неуверенно подбирает слова, там просто ссылки на эти процедуралы.
Ну и? В чём проблема?
Они никуда не ведут.
Быть такого не может! фыркает Игорь.
Его возмутило не само существование битых ссылок в исходном коде, а то, что как ему показалось, Павел намекнул на то, что Слава мог так ошибиться, когда писал код.
Значит плохо искал, дай посмотрю.
Павел выводит на монитор Игоря огромное дерево кода. Игорь то укрупняет его, чтобы видеть программную область глобально, то углубляется до блоков с битыми ссылками.
Не пойму для чего вообще эта область. Слава так не пишет. Что происходит?
Павел и Игорь молча смотрят друг на друга. Игорь резко встаёт из кресла и начинает ходить взад-вперёд по комнате.
Думаешь, он написал код, который позволил ИИ самопрограммироваться?
Думай, что говоришь! Это же не пара строчек. И он не стал бы нарушать так протоколы безопасности.
То есть раньше он уже их нарушал?
Игорь гневно смотрит на Павла.
Нет.
Как скажешь. Спросить бы
У кого?! Он в коме!
Павел пристально смотрит на Игоря, Игорь так же отвечает на взгляд, затем смеётся.
Мы хоть и близнецы, но мысли друг друга читать не умеем.
Открылась дверь и в комнату заглянула лаборант.
Игорь Валерьевич, из больницы звонят на номер лаборатории, и предвосхищая вопрос Игоря, она добавляет, а до Вас не могут дозвониться.
Игорь хлопает по карманам халата, брюк, но телефона не находит. Он бросается к сумке, которую повесил на спинку стула и достаёт телефон.
Чёрт, забыл звук включить!, и уже лаборанту, я им перезвоню!
Игорь нервно набирает номер и так же нервно ожидает ответа.
Да, да, это я! Слушаю, да, по мере того, как он слушает говорящего, его лицо меняется, а плечи опускаются, я, я не Я перезвоню.
Игорь кладёт трубку и тупо смотрит в пол.
Я пройдусь.
Павел сочувственно провожает Игоря взглядом.
Что там? прозвучал в тишине неуверенный вопрос.
Когнитивные функции остановились. Надо отключать.
Игорь выходит из лаборатории, идёт по коридорам, но никого не замечает. Он выбирается на улицу и только сейчас понимает, как ему не хватало свежего воздуха и дневного света, который заставил его прищуриться и прикрыть глаза рукой. Он немного проморгался и решил пойти в парк при НИИ, посидеть на уединённой скамейке среди цветущих кустов жасмина.
Когда Игорь стал спускаться по ступенькам от главного входа в корпус «Факультета информатики, вычислительной техники и вопросов искусственного интеллекта», то непроизвольно оглянулся, когда вступил на косую тень, что последний год постоянно перечёркивала широкие ступени, ведущие в корпус факультета.
То, что отбрасывало эту тень, находилось на противоположном конце НИИ, который занимал площадь трёхсот гектар, и это «что-то» возвышалось над сорокаэтажным корпусом его факультета и над восьмидесятиэтажным корпусом главного здания НИИ. Игорь смотрел на величественный звездолёт, который разработал и построил Факультет космолётов и межпланетного транспорта. Блестящий, чёрный со смолью, почти весь состоящий из нанокомпозитов, изяществом линий мог поспорить со статуями скульпторов эпохи Возрождения. Игорь, в который раз, неосознанно восхитился гением инженеров-создателей этого технологического чуда: девяносто процентов этого корабля составляли прорывные технологии и ноу-хау, в подавляющем большинстве засекреченные, но самое главное, что и обеспечило возможность и смысл создания звездолёта это открытие, связанное с пониманием принципа гравитационного поля и гравитационных волн во Вселенной, благодаря чему Факультет теплотехники создал гравитационный двигатель. Ну а далее получилось всё просто поставили задачи и двигатель оброс кораблём.