К полудню следующего дня наш отряд добрался до канала, до моста, идущего через него.
Прохладный пасмурный день и незнакомое место несли в себе напряжение. Мы видели впереди бетонный мост и людей на нём, они видели нас. Больше тревоги в себе несли не люди, воины по виду, а то, что стояло на том конце моста похожее на огромное насекомое, но не тощую тварь с суставчатыми длинными лапами, а на жука, влачащего на себе тяжёлый панцирь. Машина стояла боком к пути, но ствол на её крыше смотрел в наши лица. Мы уже наслышаны, знаем, что та труба не для того, чтобы в неё смотреть
Стражи моста, трое молодых мужей, были одеты легко для воинов, не было тяжёлой брони. Одежды их были бурого цвета и звались шинелью. Два коричневых кожаных ремня спускались с плеч к широкому ремню с пряжкой на поясе. На поясном ремне слева были ножны с клинком (сабля), справа ножны (кобура) с пистолетом, почти как у Юри. На головах их не было шлемов, только странные шляпы (фуражки): верх белый, красная середина с трёхконечной белой звездой и чёрной буквой «А» на ней, чёрный блестящий низ очень напоминает флаг древних людей в Доме древности в Омэй-Гате.
Их шаги в чёрных блестящих сапогах остановились на середине моста. Мы встали у своего края, не ступая на мост.
Дорога закрыта по распоряжению военного совета Альянса по Керьевскому округу, так поприветствовали нас. Говорил самый высокий.
Приветствую вас, воины. Мы хотим попасть в земли за каналом, вяло текущая серая вода под мостом не мешала говорить, и деду не пришлось кричать. Летающий механизьм дал нам вещь и сказал, что за неё нас пропустят в иной мир. Гор, покажи.
Люди улыбались, смотрели на нас, как на глупцов. Нас жёг этот взор, Ратибор даже отступил в сторону, будто он не с нами. Я показал зелёную пластину, ту, что мне была дана летающим механизмом в Прибойа. Трое прищурились, пытаясь разглядеть.
Подойди, один, попросил тот, что говорил ранее, похоже, он у них переговорщик.
Я приблизился к ним и вложил пластину в протянутую ладонь.
Мой отряд пройдёт со мной.
Вы, уважаемый, пока и один-то никуда не проходите. Говорите, с неба прилетело и сказало, что с этим вас пропустят.
Я кивнул. Солдаты рассматривали данное мною, переговаривались негромко. Похоже, они кого-то ждали, и, похоже, это мы.
Ожидайте, мы проверим.
Они ушли. Я вернулся к отряду.
Долго шло время, на посту никого, только военная машина стоит на том конце, зыркает и пройти не даёт своим видом. Мы пытались высмотреть что-нибудь на той стороне моста поляна с дорогой да пара деревянных домов, вот и всё.
Наконец один вернулся, он остановился у машины.
Проходите, махнул он рукой.
Кажется, мы ступаем на землю богов, Свобода расплылся в улыбке, его глаза заслезились от радости.
Возвращаю, пластина была возвращена мне, когда мы перешли мост. Сейчас пройдём процедуру идентификации, и можете идти.
Мы проследовали за солдатом, разглядывая лагерь. Ничего поразительного или привлекающего интерес, кроме боевой машины, не было два длинных деревянных дома, напоминающих сарай, сторожевая вышка да отхожее место, вот и всё поселение.
Так, давайте с вас и начнём, заговорил со мной солдат, когда мы пришли под навес одного из двух домов. Шлем снимите и смотрите в камеру.
Мы все сняли шлемы и шапки, кроме Рота. На почерневшей от времени деревянной стене был механизм из грубого тёмного металла и нескольких стеклянных окошек, за которыми ничего не было видно. Мы все столпились у этого.
По одному!
Ты же сказал «вы».
Ну! Так, ты встань тут и смотри сюда.
Я смотрел в стеклянный глаз машины, который вдруг засиял белым светом.
Безликий гражданин. Паспорт не обнаружен, женский голос раздался неожиданно, немало напугав нас. Возможная причастность к преступлениям, не выявлено.
Напечатай и выдай временный паспорт, потребовал солдат у машины, хотя я подумал, что это он мне.
Изо рта машины выползла раскрытая книжонка из бумаги. На её странице были цифры вперемешку с буквами, полосы и рисунок моего лица (чёрно-белая фотография)!
Гражданин занесён в базу данных. Срок действия паспорта три месяца.
Потом поменяешь на постоянный. Следующий.
Остальные по одному подходили, свет озарял их лица, и машина говорила одно и то же. Подошла очередь Рота