Ладно-ладно. Ты опытный торгаш, опусти оружие. Скажу честно. Десять тысяч юаней и тысячу рублей, всё, что у меня есть, дам за четвёртую часть. Я поднимусь, займу денег и вернусь, чтобы купить остальное. Принесу ещё тридцать четыре тысячи юаней и ещё пять сотен!
Будет так.
Оружейник положил деньги на пол и стал отставлять в сторону ящики, какие хотел забрать сейчас. Дед убрал арбалет, но Боромир держал торговца на прицеле. Щедро смазанный густым чёрным ядом наконечник болта смотрел в затылок оружейника. Свобода сел пересчитывать деньги.
Так, я за деньгами, а вы эти ящики несите наверх, велел оружейник своим помощникам, что с тупыми лицами слушали спор, похоже, даже не понимая насколько велика сделка. Закончите, и ждите меня. Всё это надо будет поднять. Что, старик, всё верно, денег столько?
Свобода кивнул и стал пересчитывать отставленные ящики, ровно ли четверть?
Урумар считал, верна ли сумма тех денег, что оружейник обещал принести. Мы же просто радовались, ведь если мы столько получим и сложим с тем, что у нас есть, то сможем купить в землях Омэй-Гата всё крепкое зелье и всех лир, будим ездить на лучших жеребцах и владеть серебряными мечами.
Замолчите! Урумар, всё правильно, я посчитал. А вы не на то нужно тратить такие деньги! Эх вы, пьянь похабная. Не важно. Берите рюкзаки и быстро пошли наверх, оружие наготове. Гор, ты щит, у тебя хорошая броня, иди первый. Арья за тобой. Урумар, Ратибор следом. Боромир, мы с тобой с арбалетами. Тио чёртово весло, иди позади нас.
Почему уходим?! Ещё денег принесут, Ратибор заскулил, как старый пёс.
Не принесут. Быстро!
Мы поднимались в указанном дедом порядке. Света мы не несли и шли в полном мраке. Это коридор с лестницей, тут нельзя заблудиться. Я шёл, стараясь не шуметь кольчугой и мягко ступать, но не кольчуга или грубые сапоги выдавали меня дыхание. Тяжёлые рюкзак и броня, подъём по ступеням, с каждым пролётом моё дыхание становилось тяжелее. Не только моё, я слышал дыхание товарищей за спиной, слышал скрип ремней рюкзаков, что вот-вот порвутся.
Вот он свет, не живой, не от огня. Двое обсуждали баб, что видели в Харче, говорили, кто из них сколько потратит сегодня. Я убрал топор в петлю и достал из голенища нож, покачал щитом, так как рука затекла держать его.
Кто там? Уберите оружие!
Оба противника взяли с пола секиры, я ожидал, что они достанут их из-за спины, это дольше.
Отбив атаку первого щитом, второго я ударил ножом, но не пробил броню.
Площадка была слишком тесной, наш отряд не мог биться весь, и в бой вступили только мы с Арьей. Наши спины мешали остальным. Но и враг не мог хорошо атаковать, длинные секиры задевали стены и друг друга.
Арья вытолкала одного в комнату с большими окнами (кабину крана).
Я крепко ударил щитом в грудь своего противника, так, что шипы на щите прокололи броню и впились в тело. Щит застрял, и я, выпустив его, несколько раз ударил ножом противника наугад. Болт, выпущенный «Бесом», пробил череп врага.
Арья выходила из комнаты, за её спиной враг поднимался в окно, оружия у него не было.
Сдался, Арья повесила топор в петлю на поясе.
Арья, в тебе просыпается человеческая баба?! Может быть, теперь полюблю тебя, смеялся Тио.
Арья молча вернулась в комнату. Ударом ноги она выбила из окна противника, что почти взобрался. Глухой удар о бетон, свет костра внизу вздрогнул.
Люби.
Волчица ты.
Мы торопливо шли переулками, после подземелья они казались нам светлыми и безопасными. Людей было очень мало, почти никого, какое время суток?
Проходя мимо Харча, мы заметили Тсяпу. Он, сильно пьяный, сидел у стены и хвалился какому-то больному оборванцу, как заманил нас в ловушку и что скоро у него будет много денег. Помочившись прямо под себя, он ругнулся и, залив в глотку полбутыли вина, продолжил похваляться. Аркаша, слегка хмельной, сидел на перекладинах и крутил ногами, делал свет.
Злоба окутала всех нас, но дед велел оставить его и поторопиться.
Хорошее время, никого нет. Харч закрыт и пуст, значит, скоро рассвет. Идём, торопил дед.
Нет, уродца я заберу с собой, против слов деда выступила Арья. Весь путь станем его пинать, а в Омэй-Гате продадим на балаган.
Она пошла к Тсяпе, подняла его рывком за волосы. Слушатель уродца в испуге уполз в узкий тёмный проход между Харчем и соседним домом.