Тсяпа вернулся.
Какими глазами? Дикарики, я вам байки рассказывал. Тут, кроме крыс, меня и вас, больше никого нет. Ещё, как бы вы ни орали, наверху ничего не слышно.
Мы видели зелёные глаза, оно высокое и бродит где-то тут. Оно ходит тихо и на свет не выходит, дед пытался говорить мирно и спокойно. Тсяпа, у тебя хороший свет. Я понял, ты знаешь, где выйти; у тебя есть свет, а мы можем биться. Выведи нас, а мы в пути защитим тебя. Когда выйдем, мы просто уйдём из этих земель.
Не интересно, лучше сдохните побыстрее. На ваши деньги куплю у Мамаши лучшее пойло и куплю девку на ночь. Ещё одежду куплю себе, и обувь, и ещё куплю
В темноте коридора за спиной уродца появились две зелёные точки. Глаза! Они почти под самым потолком, какое оно высокое!
Вон они, глаза! крикнула Арья, указывая пальцем за спину уродца.
Тсяпа от испуга подпрыгнул, уронил устройство на пол и сам упал на задницу.
Трясущимися руками он схватил фонарь, посветил вдаль по коридору. Уже никого не было. Уродец встал, посмотрел на мокрые штаны и лужу под собой. Мы не удержались от смеха, Ратибор и вовсе смеялся так, что не мог вдохнуть.
Мерзкая ты баба! Смешно тебе? Погоди, не умирай, ты будешь моё, угомонишься и будешь моё, хоть и уродина ты.
Тсяпа, злой, поспешил уйти. Все, кроме Ратибора, прекратили смех и припали к решётке, вглядываясь.
Оно правда там. Выпусти нас, сам не отобьёшься, попросила Арья без смеха.
Уродец ответил грязными словами и исчез за поворотом.
Звуки ударов, крик и ругань сменились тяжёлым дыханием. Мокрые от пота, с печальными разбитыми лицами мы разошлись по разным сторонам. Жаркий спор о том, кто виноват, ни к чему не привёл.
Дед, что не участвовал в драке и споре, сидел у дымящего костра, боевым топором раскалывал доску на толстые щепки.
И что толку? заговорил дед, когда все стихли. Битые рожи, вот и всё. Зачем силы тратили? У нас нет еды и воды не много, а мало, всё Ратибор.
Всё Урумар, он сказал еду в тайнике оставить, отозвался Ратибор в тёмном углу.
Какое капризное дитя, дымом плюёшься и только, Свобода аккуратно положил в угасающий огонь щепок. Еду мы оставили зря, но нам нужно было место в рюкзаках. Дерево тут скоро закончится, а огонь голодать не станет, он уйдёт.
Надо искать выход, сказал я, встав.
Чего его искать, вон он, Свобода указал на решётку. Пока вы дрались и винили друг друга, я осмотрел это место. Сами мы не сможем выйти, никак.
Что ты говоришь? Мы не сможем выйти? Арья теряла едва пришедший покой. Я не боюсь врага, с которым можно биться, но место тут нужен ум, так что думай, старик!
Нужен уродец, только он может выпустить нас, дед подложил в огонь ещё щепок и жестом призвал всех собраться у огня. Тсяпа не хочет нас выпускать, хочет ждать нашей смерти, но он всё равно придёт раньше неё, чтобы посмеяться. Нужно ему пообещать что-нибудь, что он сможет получить, только если выпустит хотя бы одного.
Что мы ему можем дать? пытался вспомнить Ратибор. Деньги у нас, а ценного в тайнике ничего нет.
Пообещаем больше денег и боевого коня, что спрятан у Нэа.
Свобода, когда вы купили коня?! Я так долго пил? И почему раньше не говорили о нём?
Ратибор, будь хотя бы немного умнее, почему такой тупой?! У нас нет коня и денег больше нигде не спрятано. Почему вам всё надо разжёвывать?!
Свобода задумал обман, Урумар не был доволен.
Это хитрость.
Хитрость для охотников, обман для торговцев. Я воин, у меня есть честь.
Я не воин, просто ответил дед.
И я не воин по закону Прибойа, поднял руку Тио.
Я тоже не воин, да и порядки в Омэй-Гате другие, так Боромир согласился со Свободой.
Вот и решили. Вы, воины, молчите, когда придёт Тсяпа, так и обмана на вас не будет.
Я тоже не видел в задуманном обмане ничего плохого, ничего, что могло бы уронить честь воина. Всё же я промолчал, ибо мнение боевых товарищей обо мне было хорошим и я не хотел его менять, всё равно всё решили.
Не знаю, сколько прошло времени, но мысли о еде всё увереннее занимали мою голову. Я ходил кругами по двору. В свете разгоревшегося костра стала видна вся непробиваемая сила стен, вся их высота. Над стенами чёрной ночью зияла пустота подземелья, но подняться к ней было невозможно.
Как и в дозоре ночами, сменив товарища, сейчас мою голову заняли мысли о доме, об Олли, об отце, что остался один. Эти мысли занимали меня и в дозоре, и сейчас. Вспоминались морские волны и крикливые чайки; бубнёж шамана в его лачуге; вечерние страшилки для детей о страшном Гогото сразу вспомнился Тсяпа. По описаниям старух, Гогото выглядит примерно так.