За милю до центра зеленого пятна на кораблях завыли, заверещали все шесть установок «Смерч». Через считанные секунды 72 реактивные, глубинные бомбы накрыли большую акваторию. Поскольку для вящего эффекта взрыватели бомб были установлены на небольшое углубление, то перед удивленными взорами Хрущева и его свиты несколько гектаров моря красиво и мощно вспенилось на десятиметровую высоту.
После окончания работы реактивных установок «Ворон» продолжил движение вперед, а МПК разошлись веером. Через некоторое время со всех кораблей начался сброс больших глубинных бомб, а на «Вороне» заработали еще и два бомбомета, которые стали швырять глубинные бомбы направо и налево на 200 метров от бортов корабля. Бедная подлодка!
Завершив бомбометание, командир «Ворона» доложил на «Ангару» об «уничтожении» подводной лодки противника. «Ангара» ответила благодарностью Никиты Сергеевича, затем подняла «ХА» до места, что означало: «Конец учения» и отсемафорила: «Кораблям следовать в базу самостоятельно».
Оба МПК пошлепали в Стрелецкую бухту, а «Ворон» немного подождав, совершил циркуляцию и, не спеша, направился в зону недавнего бомбометания. Там с корабля была спущена шлюпка, гребцы которой, сделав несколько гребков, побросали весла и начали азартно вылавливать оглушенную взрывами рыбу. Вылавливать и швырять её на дно шлюпки.
Вечером, на зависть всей бригаде сторожевых кораблей, камбуз «Ворона» испускал аппетитные ароматы. Каждый вороновец получил на ужин по две больших жареных рыбины. Хороший все-таки и заботливый был командир «Ворона». Тем не менее, очень скоро подведет его старпом, а матросики подгадят, организовав «гороховый бунт». И только личная благодарность Хрущева за хорошее бомбометание спасет его от позорного изгнания с флота.
ДОЛОЙ ЛИНКОРЫ!
После посещения Хрущевым Черноморского флота и ряда военных округов, где ему были показаны в действии новейшие виды ракетного вооружения, сначала в «Красной Звезде», а потом и в других центральных газетах появились статьи крупных военных специалистов. В этих статьях солидно обосновывалась ненужность в ракетно-атомный век такого устаревшего и уязвимого при атомном ударе вооружения, как линкоры и крейсера, самолеты и вертолеты, тяжелая артиллерия и танки. Элитными становились ракетные войска и подводный флот.
И началась в Вооруженных силах преступная, как казалось многим, катавасия. Началось массовое списание и уничтожение боевой техники, а параллельно с уничтожением и списанием материальной части началось резкое сокращение численности личного состава
Газетчики с удовольствием живописали, как списанные танки пашут в колхозах землю, как могучие военные тягачи подвозят к молокозаводам батареи бидонов с молоком. При этом они не озадачивались вопросом, во что должна обойтись колхозу эксплуатация такой махины, как современный танк.
Чистой воды наслаждение испытывали журналисты (почему то им не нравились офицеры), сообщая о том, как табуны капитанов, майоров прилежно осваивают профессии свинарей, дояров, слесарей, сварщиков. По причине своей недалекости не понимали журналисты, что подобными радостными сообщениями они выставляют страну в очень невыгодном свете. В разных там Америках отставные офицеры приглашаются фирмами, компаниями на престижные руководящие должности, а нашим майорам доверяют лишь поросячий навоз убирать.
Понятно, что вместе со всеми Вооруженными силами активно разоружался и Черноморский флот. Лейтенант Барсуков с небольшой
группой матросов направлялся к автобусной остановке, чтобы добраться до Угольной стенки, где стоял подготавливаемый к разделке крейсер «Адмирал Нахимов». Командир БЧ-5 послал их туда с наказом разжиться кой-какими приборами и прокладочно-уплотнительными материалами. Бок о бок с ними, по бурой степи урчали два гусеничных тягача. Они медленно волокли прямо по грунту толстенные орудийные стволы, извлеченные из башен разоружаемой батареи береговой обороны. Стволы, скользя по металлическим включениям, оставшимся в земле со времен войны, издавали резкие, пронзительные визги. Под эти стенания моряки погрузились в полупустой рейсовый автобус и поехали в город.
Крейсер стоял с небольшим креном на правый борт, над которым возвышалась стрела плавучего подъемного крана, с качающейся на тросах носовой орудийной башней, только что оторванной от палубы крейсера.