Мне вдруг вспомнилось, что помимо пьесы у меня когда-то была мечта написать книгу по теме мне близкой. Книга о человеке оказавшимся совершенно одним в огромном мегаполисе, один посреди пустых улиц и домов, брошенных машин, своеобразный постапокалиптический мир. Мне нравилась тема одиночества, я ставил себя на место своего героя и представлял, чем бы мог заняться, что бы я делал в таком случае. По вечерам, когда меня не отвлекала учеба, приходилось буквально заставлять себя писать, десятки раз переписывать одну и ту же строчку, быть более правдоподобным, реалистичным, но дело тянулось вяло. Минул год, может больше, а может меньше те рукописи лежат у меня на столе, шедевр юного гения. К черту его! Это мертвое творение, если автору на него плевать. Ох сколько таких работ мной загублено с самого раннего детства я предпринимал попытки к написанию книг, и мое молодое воображение рисовало уйму фантастических историй, по которым явно могли бы снять в штатах фильм, но вот как только дело дошло до самого процесса, оказалось что не так то легко изобразить все что находилось у меня в голове. Все повторялась каждый раз одинаково. С каждым днем я брался за свои творения все реже и реже, работа становилась тяжким бременем и обузой, которую я не мог окончить. Вечером ложась спать, ты уговариваешь написать хотя бы две строчки, которые будут казаться огромным толчком к успеху, но нет, не все так просто и ты засыпаешь с чувством тревоги и того что делом, которым ты решил заняться гиблое, и нет у меня никакого таланта.
Размышления были пусты и угрюмы, я и не заметил что уже вовсе не в самолете, а стою посреди самого чудесном городе на земле. Я прогуливаюсь вдоль узких улочек, старинных домов и уже добрался до пригорода за которым нескончаемые поля виноградников, теплое море, но почему же я чувствую пустоту внутри себя? Это место мне знакомо, я видел его много раз на фотографиях, это место где живет мой отец.
Можно подумать, что в здешних краях время замирает, люди никуда не торопятся, здесь очень любят покушать вкусные сыры и выпить вина собственного производства. Для туристов может показаться удивительным, но для местных является нормой то, что кушанья длятся по два часа, как итог половину всего бодрствования занимает только прием пищи. Все остальное время уходит на работу. Здешние люди в основном фермеры, в центре города башня с часами, установленная давным-давно в знак того что город стал большим. Все города во Франции по достижении определенного числа жителей одаривались часами на главной башне, в знак своей состоятельности.
Нас тряхнуло. Я сплю чутко и от толчка тут же проснулся. Пассажиры мирно спали, самолет слегка покачивался, гудел, жил. Я отстегнул ремень стал пробираться к туалету, проходя мимо пропотевшего толстяка. Он, запрокинув голову, громко похрапывал. Людей в хвостовой части стало больше, там где были свободные места, люди убирали подлокотники и, поджав ноги, укладывались стюардесса не была против. Из иллюминаторов совсем ничего не разглядеть, свет в самолете горел только в проходе, не мешая спать людям. Я вернулся из туалета и попытался вновь уснуть, но сон никак не приходил, как бы я не старался, тогда я решил послушать музыку в наушниках.
Нас вновь тряхануло, самолет, словно наехал на яму, я не летал на таких малютках и пока не думал паниковать причин для этого еще не было. В салоне еще кто-то разговаривал, но достаточно тихо, не мешая другим спать.
Сон постепенно вновь взял верх, и я оказался на темной, мрачной улице. Однообразные дома стоят вдоль дороги, уходящей за горизонт. Кроваво красное небо, угнетало и наводило страх. Сильный боковой ветер раздувал ветки деревьев, так что стволы гнулись до самой земли. На горизонте мелькнули тени. «Боже кто там?» подумал я. Тени надвигались все ближе, их красные глаза горели, словно в дьявольском огне, дома были рядом, но двигаться я не мог, сквозь шум ветра тени чудовищ выдали, громки визг, и он не переставал утихать а становился лишь сильнее. В момент, когда гул стал слишком громок, пришло осознание что это все: монстры, стволы деревьев, алое небо просто не может быть правдой.
Посадка
Меня разбудил Майкл, самолет слегка потряхивало. Пассажиры мирно спали, стюардессы не было видно. Плотный парень в футболке «HOLLEYFOOD» сидел на своем месте и все так же громко храпел. Майкл судорожно пытался, что-то мне донести, но я никак не отходил ото сна, он говорил слишком громко и меня это раздражало, мало того что он разбудил меня, так ведь помимо меня могут проснуться и остальные. Майкл показывал мне на фотографию с камеры и говорил, о каком-то огне, я стал протирать глаза и попытался его услышать, как нас внезапно тряхнуло с такой силой, что камера вывалилась из его рук.