Дмитрий встал и подошел к компьютеру включить музыку. Монитор высветил плейлист произведений Шуберта, Шопена и Бетховена. Сегодня он хотел, чтобы играла грустная музыка и он включил сонаты Бетховена.
Неужели он был глух, когда писал свои последние шедевры? задал он себе вопрос. Где-то я читал, что он использовал специальную костяную трость как резонатор, упирая ее в деку инструмента и свою височную кость. Значит он все же мог слышать, как звучат ноты? размышлял он.
Глухой или нет, но Бетховен наполнил комнату его дома аккордами вселенской печали. Играла Лунная соната, музыка безответной любви великого композитора к объекту своей страсти. Она понесла сознание Дмитрия в прошлое. В нем сразу отозвались несколько событий из жизни, настолько созвучных по содержанию и значимости, что на глаза невольно навернулись слезы, так гармонировала музыка его чувствам. За это он и любил ее, она напоминала ему о его прожитых переживаниях, вселяла в душу божественное и человеческое. Он сделал звук погромче, закрыл глаза и перенес себя на 20 лет назад в Москву. Он увидел свою жену Лизу, маму и отца, все были еще молоды. Они сидели за праздничным столом в их квартире на Бауманской и отмечали праздник Пасхи. Мама накрыла на стол его любимые блюда. На столе стояли фаршированная рыба, белые грибы, черная икра, пироги, солянка и многое многое другое. Мама всегда готовила вкусно и много. А в этот день как никогда хотелось есть, так как они соблюдали пост и в ночь перед Пасхой даже простояли службу в церкви и ходили на крестный ход.
Но Дмитрий вспомнил, что не это было самым важным в тот момент, что-то другое тяготило его душу. Да, там он делал свой уже третий нелегкий жизненный выбор. Первый он сделал, когда ушел добровольно служить в десантные войска. Он даже проходил спецподготовку и совершил до армии три прыжка с парашютом. Об этом выборе он не жалел. Тогда, в 1986 году в стране был демографический спад и в армию брали даже из самых престижных университетов. Они были детьми родителей, родившихся во время войны, а таких было крайне мало.
Второй свой выбор он сделал, когда познакомился в Москве со своей будущей женой Элизабет, и поженившись, они уехали жить в Майами к ее родителям. Так случилось, что после окончания института иностранных языков он устроился работать в совместное с американцами предприятие, где и сблизился с удивительной рыжеволосой англичанкой. Они были неразлучны в Москве и после долгих колебаний, Дмитрий принял решение покинуть Родину. Нет, он любил Россию всем сердцем, но жизнь в Америке открывала ему большие возможности, которых не было тогда в перестроечной России. Потом он при первой возможности прилетал обратно в Москву навестить своих старых друзей и родителей, ведь находясь на чужбине как никогда ценишь все родное. Но уже через неделю он осознавал, что жить и работать в России это каждодневный подвиг для западного человека. Особенно вдалеке от Москвы и больших городов, в Сибири и на Дальнем Востоке. И он уезжал снова и снова. И вот сейчас он делал свой третий, нелегкий выбор совести.
В 2000 году, когда он понял, что для карьеры необходимо получить американское образование, он решил пройти переквалификацию и получить степень магистра МБА. Там, в Америке, он не мог найти хорошую работу без диплома, и это сильно угнетало его. Программа обучения одного из Калифорнийских университетов была вдвое дешевле в Москве, и он решил учиться там. И хотя ему многое не нравилось в новой «Путинской» России, он переехал на год к родителям. В России к тому времени уже начался настоящий экономический бум и все перестраивалось на западный манер. В этот период он и познакомился с Аней, удивительной девушкой из Ярославля, и они страстно полюбили друг друга.
Вы спросите: «Почему? Как? Ведь он был женат! И будете правы, но позвольте не судить так сразу».
Его жена Элизабет ничего не подозревала об этом и спокойно работала в США специалистом по рекламе. И это было ужасно для Дмитрия, ведь Лиза была ему самым большим другом, они жили вместе уже 7 лет. Никому он так не доверял, никто его так не понимал, как она.
Следует сказать, что была в этом и ее вина. В последние годы Элизабет поправилась и располнела, и Дмитрий потерял к ней физический интерес. Это стало причинять ему большую боль. Нерастраченные гормоны повышали раздражение и усиливали чувство вины за остывшее влечение. Там, в Америке, он и не думал изменять ей. Да, пропало желание, да, тело требовало разрядки.