Застава мое нынешнее место жительства, представляла собой территорию, огороженную со всех сторон каменной стеной, а так же глубоким рвом со множеством воткнутый острых штырей и кольев. Внутри стен было расположено около десятка зданий и сооружений, внешне похожих на бетонные коробки. В центре заставы был оборудован плац с манекенами и полосой препятствий. Среди зданий на общем фоне выделялись лишь несколько: ставка коменданта, которая походила на миниатюрную крепость с узкими бойницами; двухэтажная столовая, с большими дверьми и окнами; и госпиталь из белого камня, вокруг которого был разбит небольшой сад с деревьями и грядками с различными насаждениями.
Пройдя все необходимые процедуры, наш отряд направили свои стопы прямиком в ставки коменданта. В первый раз я предстал пред светлые очи нашего высокого руководства. Его кабинет располагался на самом верху комендатуры, и был обставлен строго и по-суворовски. Вся мебель и шкафы, были массивными и крепкими, и были окрашены в красновато-серый цвет. Единственными, если можно так сказать, украшением интерьера были полки со всевозможным оружием и головы убитых монстров на стенах. Некоторые из экземпляров таксидермии не поддавались четкому описанию, к примеру: ворох запутанных змей или щупалец, сгустки разноцветной слизи в колбах и т. д. Имелись и головы с человеческими лицами, единственным отличием которых были длинные белые клики, выглядывающие из верхней губы.
Сам хозяин кабинета сидел за столом и читал какую-то бумагу, увидев нас, он отложил ее в сторону и встал из-за стола. Он оказался гигантом под два метра ростом, все открытые участки тела покрывали застарелые шрамы и синие татуировки. Несмотря на свои габариты, седые волосы и глубокие морщины на лице, двигался он на удивление плавно и размеренно, и возникало стойкое чувство, что оказался запертым в клетке с матерым хищником. Он излучал «ауру силы» и безоговорочного подчинения сильному вожаку. Его спокойный и вкрадчивый голос, пробирал до дрожи в теле, и это касалось не только одного меня. Даже сержанты при нем стояли подобно каменным изваяниям и отвечали коротко и четко на все его вопросы. И он за считанные минуты узнал все, что случилось с нами в этом походе. Солгать ему ни у кого даже и в мыслях не было, его взгляд гипнотизировал и проникал в потаенные уголки души. Он не обошел вниманием и инцидент с медальоном.
Мне повезло, так как Никс не был обучен грамоте, а говорить я по-прежнему не мог, поэтому мне пришлось только выложить на массивный стол ту золотую цепочку с оправой, что осталась от медальона. Жаль я хотел сохранить их на долгую память. Сам комендант их трогать не стал, а вызвал через помощника сухого как палка пожилого мужчину, одетого в алую монашескую рясу, расшитую непонятными знаками и с откинутым за спину капюшоном. Глаза «монаха» излучали яркое красное сияние, будто в них горели две яркие лампочки.
Он подошел к столу и несколько минут водил над цепочкой руками, затем чертыхнулся себе под нос и подошел уже ко мне. Далее он в течение пяти минут повторил свои манипуляции только уже на мне, а затем «поздравил» меня с тем, что я лишился части души и моя немота прямое тому доказательство. Потом он сказал что возможно, я вообще уже никогда не смогу говорить, так же то, что у меня, скорее всего, появились провалы в памяти, и это в данном случае нормально, коль я все еще нахожусь по эту сторону жизни. Но на службе это, ни должно так уж сильно сказаться, и меня нет нужды списывать в отставку. Так же во мне хоть и присутствуют остаточные эманации Тьмы, но их концентрация мала и не превышает безопасного уровня, и в основном находиться в правом предплечье. Со временем когда эманации распространяться по всему телу, это может привести к тому, что я смогу ощущать и даже видеть Скверну внутри других, но для того чтобы пойти Путями Теней этого было явно недостаточно.
Да и не особенно мне это и хотелось. Из того, что я успел услышать про мастеров Путей Теней, выходило, что они почти все не могли испытывать вообще никаких эмоции, и опираются только на свои ощущения и холодный разум. Так же они не могли иметь потомство, и вообще были асексуальны, и жили лишь только тем, что уничтожали порождений Скверны, и передавали накопленный опыт следующему поколению идущим Путями Теней. Такова была плата за силу, и это считалось еще неплохим разменом. Зато они были не подсудны на всем континенте, и лишь они одни могли без последствий для себя, убить, даже самого Императора или верховного мага, коль только тех заподозрят в сговоре с Хаосом. Еще их не брали обычные человеческие болезни, и любая травма на них заживала на порядок быстрее.