Какие у тебя глазки красивые, чудо! прошептал Ветер, обняв меня, и пытаясь поцеловать. Я отворачиваюсь. Романтика? Хе, не на того нарвались, чтобы верить в эту чувственность, эту нежность. Да он прямо-таки влюблён! Можно было бы и так подумать. Да я больше всех на свете хочу верить в это!! Слезы уже душат душу. Чёрт, чёрт! Какая он дрянь всё же! Без него практически не плачу, даже от злости и отчаяния, ни-ког-да! Только «когда за эту вот хуйню мне сдохнуть очень хочется»6
Скажи-ка, миленький, а почему ты со мной трахаешься, а любишь Гдетыгдеты? Нет, я понимаю, нечего вроде бы объяснять, но всё же! Уж ты-то понимаешь, о чём я!
Он кивает, опуская голову, глядя себе под ноги. Слегка задумывается. Я закуриваю ненавижу его, себя, Гдеты, и всю эту долбанную жизнь. А ещё говорят, что ничего ни с кем не случится, из того, чего он не хочет. Ну, неужели же я этого хотела, чтобы меня так нагло и откровенно не любили?
Да, ты знаешь вот ты всё говоришь зачем ты всегда всё испортишь? А я всё думаю почему я не с тобой? Почему тебя трахаю, много, часто и с изуверским удовольствием? Да тебе ещё и нравится. Так? Нравится. Вот, а Гдеты хотя, нет, мы про тебя сейчас решили поговорить. Так вот. Ты не будешь смеяться, и я скажу. Я тебя люблю, Дика. Не веришь? Чего смеешься?
Да, нет, плачешь! не утираюсь, не стоит. Мне не стыдно. И вообще, всё равно не видно, на этом чердаке такая темень. А на улице, наверное, жуть какая холодрыга, снег выпал. Но мы сидим на трубе, даже куртки поснимали.
А, ну поплачь. Тоже хорошо.
Циничная сука! Вздохнуть больно. Грёбанная правда. Ну, что ещё?
Так вот. Дикая моя, я тебя люблю. Не стану нудеть но не так, как ЕЁ, ты сама знаешь. Вообще, для чего я сейчас всё это говорю? У нас же с тобой идеальное взаимопонимание. Я и сам то и дело не понимаю, почему мы не с тобой. Но ответ знаешь и ты, точно так же, как и я! Разве нет?
Нет.
То ли самое он мне скажет, что я думаю? Настолько ли мы друг друга понимаем, как я полагаю? Больно, аж замираю.
Ладно, объясню! Всё же стоит выяснить настолько ли мы друг друга понимаем, как я полагаю
Что?? Воздух застревает в горле.
Ты мне как самое родное существо в мире! Хочешь убей меня за эти слова! Логичнее логики было бы нам быть с тобой! Но ведь ты это я! Нам с тобой то есть мне, если можно говорить «я» о двух людях сразу, а в нашем случае можно! Так вот, мне этому самому двуполому мне, требуется кто-то ну, пара! Понимаешь! Мы с тобой один, а Гдеты наша пара ну, то есть, моя! В смысле, если ты и я это одно Я!
Блядь, да ты точно законченный урод! прошептала я, качая в темноте головой. Я верю ему Господи, за что, почему я ему верю!
Ты шиз, придурок! Твоё место в дурке, псих хренов! ору я, не выдержав распирающей любви и доверия. Я верю, верю он прав, как бог, как дух святой! Ведь всё так просто и Вскочила, и побежала прочь, прочь!! Что я делаю? А это уже моя логика. Надо играть, будто я его не понимаю а то вдруг он поверит мне, так же как и я ему? И в то же время, слыша топот его гадов за спиной, чувствуя, что он догоняет, я не бегу так, чтобы действительно убежать. Я жду, что он догонит, и мне очень стыдно, что я его понимаю, а он понимает, что я имею в виду, убегая.
Да, именно, девочка моя! Вот вместе туда и отправимся! хватает в темноте, на вылете из окна подъезда я оказывается, успела спуститься на какой-то этаж, и думала уже выпрыгнуть в окно!
С блаженной болью утыкаюсь ему в грудь, и хохочу. Игра удалась. Он целует меня, мысли расплываются и я знаю, снова и снова знаю, что ни за что не прыгнула бы, и вид делать не стала, если б он не бежал за мной. Эта пошлая игра. Эта великая актриса Дикая Дика играет лишь для него! Как он целуется, хоть подохнуть лишь бы на последок он ещё поцеловал
Но в то же время, думаю я, успокоившись в его объятьях, сидя на теплой трубе хоть и страшно признаться, но меня устраивает, наша любовь втроём, вернее «вдвоём», раз уж мы оба считаем себя одним Я. Ветер меня упорно ломает, чтобы я призналась себе, научилась бесстыдно признаваться себе в самой себе, в том, что мне действительно нравится. Нравится мне, а не той, кого я ломаю, и уже закостенело привыкла выламывать перед всеми и собой. Привычки, воспитание, окружение, общество а вот он отлежал в дурке, и именно за то, что не хотел, вернее не умел как-то ломаться, и в первую очередь перед самим собой. Пусть вся эта его правда не был никакой и никогда правдой, она была ею. Он не врал себе, он врал всем. А врачи догадались, что он себе не врёт, и это называлось шизофренией с каким-то там синдромом, я постоянно забываю, сложно выговорить. Это сначала, а потом ещё добавили. Сколько у него теперь степень я не знаю, он не говорит я не спрашиваю. Боже, какой я шок испытала, сколько боли вынесла, как корила себя, и раздумывала без конца можно ли допускать такую бесстыжесть, так откровенно быть? Носить кучу масок при себе, но всегда быть голым под тонкой кожурочкой, и так ловко этой шкуркой пользоваться, что никто и не увидит в упор, что ты голый под ней, что вот она душа твоя, совсемсовсем близко! И показывать её только тем, кому хочешь показать. Зато и обидеть кто угодно может, но в чём главная фишка Ветра кто угоден ему, тот и обидит. Он сам решает, на кого обижаться! Боже, я недолго этому училась, меня так увлекло быть самим своим, и действительно жить, играя. Ах, как он это совмещает! Я благодарна судьбе, что он встретился мне! Пипец просто, да невозможно было не встретить! И слава Богу, не поздно! А то ведь как бывает встречают, и хотели бы научиться снова быть у этого Встреченного, но настолько закостенели, что всё «И что тебе останется вместо мечты? Ухаживать за нею, поливая цветы»7