Чувиха и говорит девочки, чё мёрзнем-то? Поехали в культурное местечко, посидим.
Давайте зайдем сюда, в бар, я говорю. А герла нет, я говорит, кушать хочу, а здесь хернёй кормят. Мне здоровье нужно пока. Зоська погрустнела, ей с нами никак, она ещё маленькая. Лана, распрощались. И поехали с герлой на её тачке.
Сидим, уже до текилы добрались. Потом вместе сбегали «в соседний кабинет». Очень сближает! Она предложила снюхать кое-чего. Но мне это так напомнило замыленное кинище, типа криминального чтива. Я деликатно удалилась. Она вышла заметно повеселевшая. Пока ждала её, нарисовалась картинка, как сотру ей с носика остатки крэк-пудры но не пришлось. Она аккуратная драгесса. После третьего захода с текилой, я наловчилась-таки называть герлу Викой, а то всё улетало куда-то.
Само собой, что я оказалась у неё дома. Ну, как бывает всегда знаете, что вроде даже что-то говорил, смеялся, смотрел человеку в глаза, а потом не понимаешь, будто из воды вынырнул уже в самом неожиданном месте. И хмыкаешь, и немного жмёшься неудобно, некультурно как-то и слово-то откуда у меня такое? Кто-то выражался так. И пить совсем, ну невероятно до чего, не хочется. И деваться некуда пьём. Она развалилась в кресле, ноги вытянула длинные, красивые колготки сняла. Предварительно поинтересовавшись, не против ли я. Да мне-то? Я тоже сняла. Вместе с джинсами.
«Раз и ты в белом платье
Два в моих объятьях»6
У неё оказалась отличная упругая грудь, с заводными сосочками, тёмными и горячими, с такими складочками нежнейшей кожицы в окружиях. Поцелуи между ног к хорошему не приводят, позволив такое уже поздно брыкаться
Вот и всё.
Домой пошла пешком. И думала о ней.
Понятия не имею, когда я успела узнать о ней так много у неё сын, с необычным именем Гордислав. Она развелась с нелюбимым мужем. Выйти за которого просил её нерожденный сын. Вот так пришёл и попросил. Прикиньте да? Как вам? Девочка моя тридцатилетняя, надо бы тебе пить поменьше да ты видимо давненько увлекаешься всякою бякою, дорогая моя Вика, раз сыну уже семь лет, а до сих пор чушь такую наркотическую несёшь! Пацанчика жалко твоего Я привычная к подобным откровениям от святых Химии и Бухла, и потому сочувственно кивала, целовала тебя в темноте, пожимала ледяные пальчики. «Блядь, Дика, пора кончать эту игру в мать наркоманов! Достали.» С утреца ты тихонько сглотнула чего-то из горсти и через пять минут замученная и горькая баба-яга была снова молода, свежа, цинична и прекрасна.
Бизнес-леди моя, дурочка ты! сказала я тебе, и поцеловав на прощание вышла. Ты несколько смутилась моему спокойно-твёрдому отказу подвезти меня, «и даже чаю не попьешь», ответила на мой поцелуй несколько неохотно но я доигрывала глупую пьесу до конца!! Я актриса Жизнь, драть вас в ухо!
Она просила позвонить позже насчёт Шмелей ах, да, мы же встретились обсудить гастроли! Ну, да. Да.
Пришла домой после ночи с Викой, какая-то пустая, свободная и лёгкая, никому ничего не обязанная, будто нет никого и ничего
Включила по наитию музыку латиноамериканское этно. В детстве ведь мама гоняла меня на классические танцы по-идее, я танцую испанские, латиноамериканские, танго мне и было-то лет восемь всего. А сейчас давно уже коряга-корягой. Иногда вдруг вспомню да, было дело! Но ведь растолстела, суставы не гнутся. А тут накатило! И не о чём не думая, вытянула из-под хлама белья твердый топ на косточках, фиксирующий грудь надо же, лезет!! Бёдра обвязала шелковым платком, юбка не налезла ни в какую ну вот, я же говорю, толста я для танцев. Только сейчас это всё равно я хочу танцевать! И в неком трансе, позволяя телу вспомнить, придумать самому закружила по комнате. Трудно было отделаться от мысли, что я непластична и больна, и не заглядывать в зеркало. Тело прокуренно-пропитое, плоховато гнулось, и норовило завалиться на диван типа, куда уж теперь но я завязала глазки, чтоб уйти от всего вообще, не вспоминать о себе самой, и дело пошло много лучше! Я полностью отдалась музыке, позволила ей проникнуть в кровь и раствориться в ней. Голова кружилась, дыхание сбивалось но вспомнилось памятью клеток, как правильно дышать глубоко, медленно, и низом живота, «подбирая» его а позвоночник вытянуть:
Так, Ивана, так! Молодец! Тяни, ещё! Живот в себя, грудь вперёд! вспоминалась сама собой Розанна моя преподша, латинка-полукровка, страшная как чёрт, но с горящими глазами фанатика танца!