Наш фургон выскочил из переулка и столкнулся с каким-то белым хетчбэком. Не сильно, но я ударился об руль. Хорошо хоть пристегнул Агату.
Я даже сейчас рискую, разговаривая с тобой. Если ты не направишься к участку я скину координаты фургона, в треснувших часах с перебоями едва слышался монолог Игоря.
Я скинул часы с руки. Они упали куда-то под сиденье. Выруливая на дорогу, пока водитель хетчбэка сигналил мне в след, я вновь набирал скорость. Взяв запястье Агаты, из-за тряски машины я не мог уловить ее пульс. Но все еще надеялся, что нить не оборвана. Держись родная.
Я думал, даже рассчитывал на погоню, но хвоста не было. Возможно, они потеряли след из-за крайне тяжелого состояния Агаты. У нее с Командиром была какая-то связь. Непонятно, как именно, но он ее чувствовал, как акула чувствует жертвенное облако крови в океане.
Едва успев проскочить последний перекресток, мы оказались у клиники. Достаточно большое девятиэтажное здание. От дороги до входа было что-то вроде мини парка. Я заехал на тротуар, прорыхлил немного газон и пронесшись по пешей тропинке, затормозил у самого входа в больницу.
С криками выбежал охранник.
Заткнись и лучше помоги! с Агатой на руках я показал ему на вход, он сглотнул и придержал дверь. Кинул мне в след, что вызывает полицию. А мне было плевать, они скорей всего и так уже сюда едут.
С еще теплым облаком надежды на руках я бежал по коридору, прося о помощи. За нами тянулся мокрый розовый след из дождевой воды и крови. Люди шарахались в сторону. Медсестры просили не кричать. Кто-то вторил мне, тоже зовя врачей передовая эхо все дальше. Белые стены и яркий свет резали глаза. Один из санитаров подкатил кушетку. Я уложил Агату на нее. Следом подбежал доктор и подхватил ситуацию. Мы повезли ее дальше по широкому коридору в операционное отделение. Через минуту оказались в палате с кучей приборов, столом в центре и нависающей над ним светом и аппаратурой. Санитар ушел. Я, врач и еще одна ассистентка остались в палате с Агатой. Ассистентка стояла за панелью управления той штукой над столом.
Доктор подключил датчики. Пульс был слишком слабый и тут же оборвался.
Дефибриллятор. Разряд. Доктор повысил мощность. Еще. Пульс восстановился.
***
Глубоко и прерывисто Командир вбирал в себя воздух. Дождь наверняка ему мешал. Капли, скатывающиеся по его жилистому лицу било мелкими всполохами молний при контакте о стальную пластинку на его шраме.
Черный фургон. Зеленый кафель. Белые стены. Яркий свет. Малиновый галстук.
***
Врач попросил ассистентку включить диагностику. В стороне на дисплее появилось оцифрованное состояние здоровья. Мерзковатым голосом, из-под повязки на лице, медсестра озвучивала показатели по мере появления:
Внутренний перелом четырех ребер. Внутренний перелом бедра в двух местах. Переломы пяти поясничных позвонков. Множественные ушибы. Глубокое огнестрельное ранение. Задета печень. Большая потеря крови. Сотрясение головного мозга третьей степени. Внутреннее кровоизлияние в мозг
Доктор? Она будет жить? врач готовил инструменты, я держал ее руку.
Желаете провести оцифровку сознания? отвлекла ассистентка.
Что? Нет. Зачем?
Извлечь данные из неповрежденных участков мозга для последующего восстановления в реконструированном теле или сохранения на случай благополучного исхода.
Благополучного исхода? я ошибся, это уже был голос ИИ, слишком уж похож на тот противный тембр медсестры. Эй, Док! Ты собираешься, что ни будь начать делать?
Я взял хирурга за грудки.
Поясничный отдел позвоночника, не подлежит восстановлению. Рекомендуема альтернатива опорно-двигательный корсет протеза NI-55 усиленного образца. Включить замену в процедуру операций?
Анна, выключи его! доктор обратился к ассистентке Успокойтесь, мы сделаем все возможное. Анна вызови Носова. Быстрей. А вам пока нужно побыть снаружи. У вас ведь все в порядке? Это ваша кровь?
Извините. я отпустил его, хотел вытереть след от крови на его халате, но в итоге размазал еще больше. В палату вошел еще один хирург, и я вышел. Сел на стул напротив палаты и тут же встал. Я не находил себе места.
Будь у нас «Ковчег» запустили бы процесс регенерации, да и делов, а так говорил врач, когда я снова вошел в палату.
Нет, я должен быть тут. Рядом!