Пожалуйста, окажи мне честь. Стань моей женой на ее пальцах остались капли воды:
От цветов. Она вся, как цветок Клара молчала, только билась нежная, синяя жилка, на тонком запястье. Лепесток розы упал на потертый ковер. Аарон замер, целуя ее пальцы.
В евангелической церкви святого Мартина, в Старом Городе, было прохладно. Генрих сидел, расстегнув пальто. На белых, гладких стенах, на распятии темного дерева играл свет заходящего солнца. Здесь встречаться было безопасно. Питер, в гостинице, нашел церковь в путеводителе: «Там увидимся».
Они распрощались с кузенами Питера и герром Шиндлером на углу Кременцовой улицы. Мужчины поймали такси, Питер и Генрих пошли в отель пешком. Шаги гулко отзывались среди каменных, спящих домов. Над Старым Городом повис легкий туман, издалека слышался звон курантов.
Шесть утра Генрих зевнул:
Отличные у тебя родственники, Петер. Я бы тоже такую семью предпочел, вместо моих братьев он, мрачно, сплюнул в канаву. Питер не стал ложиться. Отправив Генриха в постель, он поехал в посольство.
Мужчина вернулся вечером. Посмотрев на его лицо, Генрих велел: «Пойдем». Они нашли неплохой ресторанчик, в закоулках Старого Города. За мясом и пивом, Питер, недовольно, заметил:
Посольство помогать не собирается. Его светлость сэр Бэзил Ньютон ждет распоряжений от министерства иностранных дел. Я говорил с Лондоном Питер понизил голос, завтра в Палате обсуждают правку билля. Мама он, неожиданно, нежно улыбнулся, хочет внести изменения, разрешающие Британии принять детей с оккупированных территорий. Опять же Питер повертел вилку, надо искать приемные семьи, организовывать временные лагеря, на побережье.
Первый поезд из Берлина, с детьми, уходил в начале декабря. В списках значилось двести человек. Малышам нашли приют, но сейчас речь шла о еще ста двадцати. Этих ребятишек тоже надо было отправить, с вокзала, по новым адресам. В Лондоне призывы взять детей звучали по радио:
Будем надеяться, Аарон помолчал, что никто не останется без крова. Здесь полсотни малышей разобрали, в первую неделю. То есть пятьдесят один он покраснел. Питер вспомнил: «Тетя Клара. Она, наверное, тоже кого-то взяла. Должно быть, хорошая женщина».
Со всех оккупированных территорий, кивнул Генрих: «Правильно». Питер достал маленькую карту Европы:
Утащил в посольстве. Посидим, подумаем, как лучше детей отправить., кузен Авраам вез группу в Будапешт, по транзитным визам. Согласно арбитражу, подписанному в Вене, венгерские войска стояли на юге Словакии, но Чехия и Венгрия не воевали. В Будапеште Авраам забирал ждавших его юношей и девушек. Они отправлялись на юг, к Средиземному морю, и садились на корабль, в Салониках.
Легальный путь, подмигнул Авраам, сейчас все ребята с документами. Сто человек, молодых, сильных, для Израиля. В следующем году нам вряд ли посчастливится. Опять стану проводником в пустыне, или горах доктор Судаков переводил группы нелегальных иммигрантов из Каира и Бейрута в Палестину. Авраам знал каждый камень на своей земле, и добирался пешком до древней Петры и горы Синай.
Он даже восходил, на Синай, вспомнил Генрих:
Когда все закончится, я отправлюсь путешествовать. Я, из-за проклятого Гитлера, нигде не был Генрих, внезапно, понял, что первый раз оказался за границами рейха.
Генрих не мог уехать с Питером в Британию. Он сказал об этом другу, в ресторане. Лазоревые глаза заблестели, Питер кивнул: «Я понимаю».
Я должен, вздохнул Генрих, обязан вернуться. Я не могу ставить под удар Эмму, отца. Надо продолжать работу. Ты уезжай, велел он Питеру, все равно, скоро война начнется. Осталось не больше года, мрачно, заключил мужчина.
По карте выходило, что судетские дети оказались запертыми в Чехии. Везти их обратно на запад, через недавно покинутые Судеты, и Германию, было невозможно. Рейх считал их своими гражданами. Поезд бы задержали на первой станции после границы, детей отправили в места, о которых Питер и Генрих предпочитали не думать.
Питер, угрюмо пил кофе, покуривая сигарету:
Ребятишки попадут в категорию врагов рейха. Их незаконно вывезли в другую страну, без документов. Гестапо наплевать на чешские паспорта, и британские миграционные карточки.
Они, сначала, думали, что детей можно отправить на юг, в Салоники: