Наверное, в честь Пушкина, думала девочка, готовясь к урокам по литературе, сейчас и не узнать, кто мой отец был.
В личном деле Лизы было отмечено, что мать ее умерла в эпидемии тифа, когда девочке исполнился всего год от роду. С тех пор она жила в читинском детском доме. В Зерентуе, кроме могил декабристов, их ждал концерт в рудничном клубе. В детском доме преподавали музыку. Девочки из хора выступали с торжественными кантатами о товарище Сталине. Лиза не пела, хотя, по словам учителя, у нее был хороший слух. Она стеснялась выходить на сцену и всегда краснела, получая почетные грамоты. Только в небе, оставаясь одна, падая вниз, она позволяла себе во весь голос закричать что-то веселое, раскинув руки, чувствуя теплый ветер на лице.
Рудничный клуб стоял на главной площади поселка, рядом с бюстами Ленина и Сталина и памятником красным партизанам. Здесь воевала армия Блюхера, где служил комиссаром знаменитый Горский, герой гражданской войны, соратник вождей. При входе в клуб висела мемориальная доска в его память. Горского в двадцать втором году сожгли в паровозной топке белогвардейцы, под Волочаевкой.
В феврале он погиб, Лиза, рассматривала доску, и я родилась в феврале двадцать второго. Летом двадцать первого Горский освободил Зерентуй, с партизанским отрядом склонив черноволосую голову, она прочла:
В память о верном сыне трудового народа, Александре Даниловиче Горском, установившем в Зерентуе власть Советов. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! на доске высекли резкий, хорошо знакомый Лизе по учебнику истории, профиль Горского.
Лиза задумалась:
Интересно, что здесь до клуба стояло? Здание красивое девочки распевались в главном зале.
На дубу зеленом,
Да над тем простором,
Два сокола ясных,
Вели разговоры.
А соколов этих
Люди все узнали:
Первый сокол Ленин,
Второй сокол Сталин
У входа в клуб за стойкой вахтера сидела пожилая женщина в черной косынке, с вязанием. Спустившись по лестнице, Лиза вежливо покашляла: «Извините, товарищ, а что здесь было раньше, до клуба?».
Церковь в память воина Федора Стратилата, буркнула старуха, не поднимая головы:
Храм в прошлом веке построили, благодетельница женщина вскинула глаза. Лиза никогда не видела, чтобы люди так бледнели. Внезапно посиневшие губы разомкнулись, старуха перекрестилась:
Отойди от меня, сатанинское семя. Прочь, прочь отсюда она шмыгнула в дверь за стойкой, клубок ниток упал на пол. Лиза пожала плечами: «Сумасшедшая какая-то».
На кладбище, у памятника декабристам, им объяснили, что церковь, как источник опиума и одурманивания трудового народа, снесли. На ее месте возвели клуб. Памятник тоже был общим. Могил не сохранилось, при взятии Зерентуя красными партизанами здесь шли бои с казаками.
В Тушино Лиза заметила деревянные заборы с вышками. Девочка не удивилась. Шло строительство канала «Москва-Волга». Они читали в газетах, что здесь перековывается и возвращается к достойной жизни много заключенных. Детдом стоял неподалеку от железной дороги, ведущей из Читы на восток, в Хабаровск. На прогулках дети часто видели поезда, украшенные кумачовыми флагами. Добровольцы ехали осваивать Дальний Восток. Детдомовцы тоже собирались на великие стройки. Все мальчики хотели пойти в армию. Они знали, что скоро Япония нападет на Советский Союз. На границе с Маньчжурией все время происходили стычки.
Провожая взглядом другие поезда, без лозунгов, с наглухо запертыми товарными вагонами, Лиза напоминала себе:
Сейчас много троцкистов, врагов советской власти. Они хотят покуситься на жизнь товарища Сталина, других вождей. Надо быть особенно бдительными. Тем более, здесь, где рядом капиталисты. Они засылают шпионов даже зажим для пионерского галстука мог стать подозрительным. Некоторые, рассматривая булавку, видели в ней профиль Троцкого и нацистскую свастику. После процесса Каменева и Зиновьева в детдоме устроили собрание, где пионеры и комсомольцы обещали разоблачать врагов народа. Одна девочка написала стихи, проклинающие выродков. Их напечатали в «Забайкальском рабочем», на первой странице.
Девочки обедали, а Лиза поднялась в спальню раньше. Она хотела в одиночестве перечитать статью в «Смене». При всех такое было делать неудобно, товарки могли подумать, что она хвастается. Ей даже прислали несколько отпечатанных фотокарточек. Достав снимки из журнала, Лиза услышала веселый голос с порога: «Товарищ Князева! А я вас в столовой искал».