Танго. Мужчина в нем ведет. Мужчина всегда ведет он знал, о связи жены и Троцкого:
Наплевать. У меня три года ничего не случалось, с Америки. У нас открытый брак он повернулся к журналисту. Художник, наставительно, сказал:
Хорхе, сеньор Троцкий здесь по приглашению нашего президента, сеньора Карденаса. Я просто приютил изгнанника. Я коммунист, Ривера выпил текилы, но это не значит, что я должен подчиняться воле товарища Сталина. Здесь Мексика, а не Советский Союз. Мы от них не зависим. Он потушил сигару в серебряной пепельнице:
Коммунизм ценен тем, что предполагает свободу собственного мнения, в отличие от национал-социалистов сеньора Адольфо Гитлера, Ривера отряхнул от пепла хороший, но помятый, льняной костюм.
Я туда еду, заметил Хорхе:
Плыву в Бремен, через Испанию. Я не спортивный журналист, но освещаю Олимпиаду он усмехнулся:
Редактор считает, что коммунист в моей роли более объективен, чем поклонники сеньора Адольфо и сеньора Бенито. Их, сам знаешь, хватает Ривера долго, тяжело молчал:
И сеньора Иосифа тоже. В Испании он поднялся, в Испании скоро начнется переворот, Хорхе. Я бы на твоем месте, он встряхнул головой, остался в Кадисе. Попадешь в самую гущу событий он смотрел на тонкие, обнаженные до плеч руки женщины, на крой платья. У Риверы был точный глаз художника:
От мадам Мадлен Вионне, понял он, у Фриды такие наряды есть. Она, наверное, европейка музыка закончилась. Оркестр сразу заиграл следующую мелодию.
Ты куда? озабоченно спросил Хорхе. Ривера чуть пошатывался, но, учитывая четвертую бутылку текилы, держался достойно.
Здоровый он человек, завистливо подумал журналист, впрочем, он говорил: «Муралист работает, как в цехе, на фабрике. Технология фресок со времен Рафаэля не изменилась. Я по десять часов в день провожу на лесах».
Танцевать, бросил через плечо Ривера. Он пошел к столику, где женщина подняла бокал с шампанским. Заиграли Por Una Cabeza сеньора Карлоса Гарделя, погибшего в прошлом году, в авиакатастрофе.
Позвольте мне, мадам, сказал он по-французски, доставая бутылку из ведерка: «Позвольте пригласить вас на танец. И позвольте заказать еще одну, Ривера оценивающе посмотрел на шампанское, эта заканчивается».
У нее были серые, огромные, дымные глаза, и длинные, черные ресницы. Пахло от женщины сладко, волнующе, жасмином. На пальце блестело золотое, обручальное кольцо и еще одно, с небольшим алмазом. «Отлично, подумал Ривера, замужние сами не заинтересованы в огласке».
Не слишком ли много позволений? черная, изящная бровь поднялась вверх. Она говорила по-испански. У нее был низкий, немного хриплый голос и акцент портеньо. За танцем она рассказала Ривере, что приехала в Мехико действительно, из Буэнос-Айреса.
Сеньора Ана улыбнулась, следуя за Риверой:
Мой муж остался на побережье. У него дела, коммерческие. Мы здесь проездом, собираемся в Париж и на Лазурный берег. Моя семья живет в Аргентине с прошлого века, но я не терплю нашу зиму, и стараюсь проводить сезон на севере. Здесь теплее, губы приоткрылись. Ривера увидел белые, острые зубы:
Теплее, сеньор Диего томно протянула сеньора Ана. Откинувшись в его руках, выгнув красивую спину, она достала изящной головой почти до пола. За столиками зааплодировали, Ривера прижал ее к себе. Ловко развернувшись, женщина продолжила танцевать.
Он забыл, что пришел сюда с журналистом. Сеньора Ана пригласила его за столик:
Я не люблю проводить время на складах или в порту. Муж занимается бизнесом, я решила развлечься он щелкнул перламутровой зажигалкой от Ронсона. Сеньора Ана прикурила:
Я первый раз в Мехико, сеньор Диего, но много слышала о вашем городе. Пока что женщина лукаво улыбнулась, столица оправдывает мои ожидания Ривера подумал, что ей чуть за тридцать, не больше. Одна, тонкая морщинка, пересекала высокий лоб. Стряхнув пепел, сеньора сняла длинными пальцами с губ крошки табака. Ногти у нее тоже были длинные, острые, ухоженные, накрашенные новинкой, алым лаком. Ривера вспомнил корриду, лужи крови, дымящиеся на песке, и точные, изящные движения матадора.
Она танцует, понял Ривера, словно матадор, работающий с быком. Сначала подчиняется, делает вид, что бык победил, а потом, исподтишка, наносит решающий удар. Бык умирает счастливым, уверенным в своем превосходстве. Господи, кажется и я