Читая представляемый том, ты погружаешься в поэтические авторские интерпретации мудрости и Древнего Египта, и Древней Индии, и великих мыслителей Соломона, Конфуция, Пифагора, Сократа И после всего этого великого и мудрого поэт всё равно задаётся вопросами:
Что такое небо? Что такое твердь?
Что такое хлебом поделиться?
Что такое правда? Что такое смерть?
Что такое Богу помолиться?
В этом и есть самая глубокая тайна жизни: вроде бы все ответы были найдены ещё до нас, но в каждом новом человеке на земле вновь и вновь встают эти вопросы во всей своей первозданности, а поэт бьётся над ними и не только для того, чтобы просто ответить, но ответить поэтически и по-своему. Твардовский об этом как-то хорошо сказал:
Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете
Живых и мертвых, знаю только я.
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог,
Передоверить. Даже Льву Толстому
Нельзя. Не скажет, пусть себе он Бог.
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.
Сергея Дмитриева я знаю довольно давно и всегда ощущал к нему дружеские чувства, испытывая близость к его творчеству. Это отразилось, в частности, в моем стихотворении, написанном в Коктебеле в 2009 году и посвященном 50летию Сергея. Приведу его здесь, чтобы было понятнее мое отношение к его жизненному опыту:
С белых вишен летят лепестки,
В море Чёрное ветер их сносит.
Годы, годы Седеют виски.
И душа успокоиться просит.
Это возраст хороший, мой друг.
Много видел и понял немало.
И не надо случайных подруг
Всё на место надёжное встало.
Этот возраст, Серёжа, хорош
Тем, чем зрелость полна не напрасно.
Зрелый плод или зрелая рожь,
Или зрелый талант всё прекрасно.
Стоит подчеркнуть, что это стихотворение я написал как бы в ответ на поэтическое послание, которое Сергей Дмитриев сделал мне чуть ранее, в 2008 году, отразив в нем свое отношение скорее даже не ко мне и к моим бежецким корням, а к той самой жизни, постижению которой он посвятил настоящий том своих стихотворений. Вот эти строки:
Ближе к небесам и ближе к Богу
Звучит твоих стихов струна,
И видишь дальнюю дорогу,
Что нам навечно суждена.
И видишь куполов сиянье
Там, на пригорке вдалеке.
И бьётся чувств очарованье
В твоей уверенной строке.
Россия, Бежецк, трав дыханье,
Речушка, верба, облака
И крепнет в сердце пониманье
На всё Господняя рука.
Сергей Дмитриев успешный человек и в жизни, и в творчестве. Но это не значит, что всё у него и во внутреннем мире гладко и безоблачно. Горечь, тревога и печаль нередко проступают в его стихотворных строках. Тема смерти великая тема всех времён и народов настигает автора в самых, казалось бы, неподходящих для этих мыслей местах, где-нибудь в швейцарских горах или в красивейших итальянских городках Он даже одну из своих поэтических книг назвал «О жизни, смерти и любви» (2004).
Но и в философских стихах автора о смерти нет ни ужаса, ни слёз. Есть вечный вопрос, который преодолевается верой и любовью.
Всегда останется в пути
Тропа, что к горизонту вьётся
И может тайно привести
Туда, где жизнь не оборвётся.
Удивительно и еще раз удивительно Сколько же вопросов задаёт в своих стихах автор! Задаёт человек XXI века. Когда, казалось бы, не до этих самых вечных и тревожных вопросов. Все отмахнулись от них. Надо выживать. Мир катится в тартарары. Одни молятся, другие «берут от жизни всё». Потребительство победило всякую философию. Ан нет!
Сергей Дмитриев по этому поводу иронизирует:
Если можешь не страдать не страдай.
Если можешь не искать не ищи.
А посмеешь не прощать не прощай.
Но тогда уж на судьбу не ропщи.
Если можешь не писать не пиши.
Если можешь не любить не люби.
А захочешь согрешить согреши.
Но при этом сам себя не сгуби.
Если верить не дано не молись.
Если можешь не спешить не спеши.
За дела любые в жизни берись,
Но не выйдет жить совсем без души.
Если можешь не мечтать не мечтай.
Жить не хочешь ну тогда не живи.
Но уж если ты живёшь понимай:
Без страданий жить нельзя и любви!
Сергей Дмитриев много пишет о любви. В его семитомном собрании стихотворений даже есть целый том «Любовь земная и небесная». Но мы ведём речь в духовно-философском плане. Всё кончается не смертью, а любовью. Но это уже нездешняя любовь. И мы её скорее чувствуем в духовном опыте, чем знаем. Хотя и стремимся проникнуть, узнать, понять. Но в поэзии предчувствие порой важнее всего