Из автобиографии рода Черносвитовых, Марии Васильевны Черносвитовой.
Мария Васильевна Черносвитова многие, высланные Лениным заграницу философы и писатели благодарны Марии Васильевне.
Я не раз писал о своем отце. А, вот о его сестре, чье имя ношу, написал еще только один раз в журнале «Грани» «Ницше, Рильке и Россия».
А, ведь я, ношу имя свой тети! Она просила моих родителей, сразу, как я родился, усыновить меня, ибо, никогда не была за мужем и не собиралась (она очень стеснялась своего «уродства» анкилоза правого тазобедренного сустава в результате костного туберкулеза). Марина Цветаева, с которой у тети отношения не получились из-за завещания Рильке оно было отдано не Марине, как великая поэтесса ожидала, а секретарю, моей тете, называла мою тетю «хромоножка из трущоб Достоевского».
В первые месяцы, как я родился, тетя, рискуя, приехала в Москву с чужими документами в качестве гида туристической группы и уговаривала моих родителей отдать ей меня. Но, родители и слышать не хотели они уже похоронили двух детей Светочку и Славика
Я постепенно и скрупулезно собирал материала для книги о Евгении Александровне, моей тете, талантливой писательницы, переводчике перевела на французский и немецкий язык Гоголя, Чехова, Толстого. На русский язык Рильке. Интересные в жизни бывают «случайности». Так, мои родители умерли в доме, в трех шагах от перенесенного дома Спиридона Дрожжина учителя Рильке русскому языку. Эту книгу я пишу в этом доме.
К тете мы с Мариной, ставшие перед распадом СССР выездными, поехали наудачу. С замиранием сердец поднимались пол широкой деревянной лестнице (см. фото ниже) к квартире.
Евгений Васильевич Черносвитов у входа в свой родной дом. Швейцария. Женева.
Евгений Васильевич Черносвитов у ворот банка, в котором находился сейф его тёти, Евгении Александровны. Швейцария. Женева.
На звонок нам открыл дверь пожилой мужчина. На хорошем русском языке спросил, что нам нужно, а потом сам себе и ответил: «Раз пришли прямо в квартиру к Евгении Черносвитовой, значит, скорее всего, ее родственники!»
Мы быстро сошлись, познакомившись в столовой за рюмками бужеле.
Швейцарский друг и земляк, академик Виктор Васильевич Захаров.
Он оказался известным физиком, часто работал в Дубне, Похвастался, что у него замок совсем недалеко от Гольфстрима. Еще он сообщил, что сейчас собирается в Москву налаживать в России мобильную связь. Еще он оказался заядлым кулинаром. И после продолжительного спора согласился со мной, что «тала» и «строганина» из красной и белой рыбы качественно разные вещи. И так разгорячился, что заставил ему «дать пять», что мы вместе напишем кулинарную книгу о тале и строганине Мы почти подружились, но на сердце было неспокойно в огромной квартире стояли пустые книжные шкафы. Да и мебели, собственно, не было. На вопрос Марины «где книги и вещи?», Виктор Васильевич заметно покраснел и «отмахнулся»: «Ваша тетя числилась в безродных когда в Швейцарии умирает русский безродный, кое-что забирает церковь, вещи сжигают во дворе дома, а книги продаю по франку за штуку я несколько штук купил, увез домой» У кого Захаров купил книги, какие книги, русских классиков, которых тетя успела перевести и издать на немецкий и французский языки?.. Видя наши с Мариной недовольные лица, Виктор Васильевич посоветовал обратиться в церковь.
В церкви мы познакомились с удивительным интеллигентным попом Павлом Цветковым. Но не подружились, ибо он запер от нас книгохранилище на огромный висящий замок, а библиотекаршу отправил в отпуск. Я рассказал в письме, как поп скрыл от меня книги моей тете Виктору Васильевичу и это письмо нас полностью рассорило: «Для русского человека, особенно одинокого, церковь в Женеве это все: и семья, и родные, и друзья» Я понял, что никогда не напишу с академиком Захаровым кулинарную книгу! Наша переписка оборвалась.
Когда СССР перестал существовать, мой близкий друг, работающий в дипломатическом корпусе, посоветовал мне пойти в МИД и попросить помощи в возвращении содержимого ячейки швейцарского банка документ у меня был из самого банка (ниже все читатель увидит). Для этого 75% стоимости вещей в ячейке тети я отдавал новой России, а 25% надеялся, что получу сам. Честное слово главное, что я хотел получить из ячейки тети рукописи незаконченных переводов тети русских классиков. Захаров проговорился, сказав, что тетя не успела закончить перевод «Вишневого сада» и «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Я сходил со своим другом Пашей Спириным в МИД и написал письмо, которое отдал «официальному лицу». Увы, никакого ответа из нового МИДа я не получил!