«Русалка» два корня, два слога: рус Русь, алка Мудрая (по стар. слав.). Русь для него -страна сказочная, мудрая. Она всегда живет у него на «высотах создания». И весь народ и вся нация именно так. На меньше он не соглашался. Немного это так оказалось много!
Он строил самую высокую башню на земле. Литературную Вселенную. Поднимался к ней по лестнице, по ступенькам веры, как библейский пророк, и ступенькам разумения, как афинский мыслитель. И всегда оставлял ту ступеньку, на которой стоял, чтобы идти дальше, выше. Это было источником его счастья и наслаждения. В то время, тот миг, тот момент. А большего он и не хотел, потому что нес в себе это древнее правило мира: «Куда бы ты ни шел, иди со своей душой».
Это о нем, литературной Вселенной, было сказано в те далекие библейские времена: «Когда Творец задумал сотворить человека, ангелы разделились на несколько групп: одни говорили Ему: «Не твори», а другие говорили: «Сотвори».
Милосердие сказало создавай, потому что он творит милосердие.
Истина сказала не создавай, потому что весь он ложь.
Правда сказала создавай, потому что он вершит справедливость.
Мир сказал не создавай, потому что он сплошные раздоры.
Для него, Пушкина, прежде всего, существовал человек -живой, антропофил, конкретная явь сущего и земля, на которой он работает.
Печать исторической эпохи лежит на всех трудах Пушкина: обычный человек с его естественным стремлением к счастью, наслаждению и беспощадная страсть к творчеству; порой она сводила на нет все личные желания
«Многоплановый» Пушкин без апологии, но и без обвинительного акта. Победитель со своим списком побед и Жертв со своим мартирологом, списком поражений и страданий.
Слова Победителя:
«И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в свой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал».
Слова Жертвы:
«Молва, быть может, не совсем права,
На совести усталой много зла,
Быть может, тяготеет. Так разврата
Я долго был покорный ученик».
Если выйти за предела магического круга, созданного очаровательными произведениями поэта, то видятся два Пушкина. Пушкин поэт и Пушкин человек. И эти два Пушкина не всегда составляли одно и то же лицо: человек и поэт в Пушкине это две большие разницы. Нельзя смотреть на творчество Пушкина как непосредственную автобиографию.
Первым, кто вычеканил двойственный взгляд на Пушкина, оказался Гоголь: «Поэзия была для него святыней, точно какой то храм. Не входил он неопрятный и неприбранный, ничего не вносил он туда необдуманного, опрометчивого из своей жизни. А между тем все там история его самого». Гоголь подчеркивает, что само творчество не отражает духовную жизнь Пушкина.
Современники, друзья и родные поэта, а также его недруги злопыхатели, были едины в следующей характеристике личности Пушкина: в жизни легкомысленный, циничный, суетный и раздражительный, до безумия захваченный страстью, безмерно наделенный состоянием дружбы, чести и гордости; в поэзии же божественный, мудрый и сердечный, и как ребенок, искренний и чистый. Совершенно противоположные явления, протекающие энергично и постоянно в его собственной натуре, вместившей не только мир русского, но и человечества русского:
«Необдуманные речи, сатирические стихи (обратили на меня внимание в обществе), распространились сплетни, будто бы я был отвезен в тайную канцелярию и высечен.
До меня позже всех дошли эти сплетни, сделавшиеся общим достоянием, я почувствовал себя опозоренным в общественном мнении, я впал в отчаяние, дрался на дуэли- мне было 20 лет в 1820 (году) я размышлял, не следут ли мне покончить с собой или убить В
В первом случае я только подтвердил бы сплетни, меня бесчестившие, во втором я не отмстил бы за себя, потому что оскорбления не было, я совершил бы преступление, я бы принес в жертву мнение света, которое я презираю, человека, от которого зависело все и дарование которого невольно внушало мне почтение»
Истинно «не помня зла», поэт прощает Александру I «неправое гонение»:
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж; он основал Лицей.
Да, в жизни он был разным, «двуплановым» и предающим и отрекающимся, и любящим, и верным, а музе своей служил всегда с чувственным благородством; всю свою короткую мятежную жизнь стоял перед Ней в почетном карауле и выплатил сполна дань всем великим явлениям, образам и мыслям, всему тому, что тогда чувствовала и вынашивала в себе Россия. Никогда уже так свежо и целомудренно страстно не произнесется и горячо не объяснится