Садись.
Она молча села.
Меня зовут Серж. Будешь со мной?
Ада пожала плечами. Взглянула на Ромика. Тот косо улыбнулся.
Не беспокойся, он разрешит, объяснил я. На той неделе я ему уступил свою девчонку, так что за ним должок. Верно, Ромик?
Серж, ты оборзел, тихо сказал Ромик.
Исчезни, приказал я.
Ромик взял со стола полную стопку. Залпом выпил. Бросил на меня ненавидящий взгляд. И вышел.
Он меня знал.
Я прикрыл глаза, затянулся, глотая сладковатый дым, услышал голос Графа:
Поговорить с ним, Серж?
Я покачал головой:
Он в своем праве, Граф. А я и верно оборзел. Сам разберусь.
Сигарета дотлела почти до фильтра. С каждой затяжкой табак казался все крепче.
Мне не нравится, что ты куришь, негромко сказала Ада.
Я кивнул, доставая из кармана пачку. Перебросил ее через плечо, в темный провал окна, сплюнул на пол окурок. Граф тоскливо посмотрел в окно. Сказал, ни к кому не обращаясь:
В валютном брал
За мной, успокоил я его. Граф, мне нужна пустая комната.
Граф кивнул. Подхватил Доса, потянул из кухни. Парочка и третий парнишка смылись еще раньше.
И что это значит? отстраняясь от меня, спросила Ада.
Я жадно разглядывал ее. Похожа. Но той девчонке сейчас лет восемнадцать. Ада старше.
В тебя можно влюбиться? выделяя каждое слово, спросил я.
Ада пожала плечами:
Это твое дело. Рискни
И что-то словно раскололось. Похожие черты стерлись. Обаяние исчезло. Рядом сидела обыкновенная двадцатилетняя девушка, в меру красивая, в меру наглая. С крашенными в модный цвет волосами. В сексапильных шортиках, сооруженных из старых джинсов.
Та девчонка ответила бы по-другому. Не знаю как, но не так деланно-небрежно, с видом роковой женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы.
Пить ты мне разрешаешь? грубо спросил я и потянулся за бутылкой. Ада кивнула. Я глотал водку прямо из горлышка, не чувствуя обжигающего пламени на губах.
Оставь, попросила Ада.
Я протянул ей бутылку с плещущимися на донышке остатками. Вдохнул полной грудью. Рот, горло все словно загорелось, налилось жгучей тяжестью. В сознании мелькнула четкая, предупреждающая мысль: «Через полчаса я отключусь».
Я посмотрел на Аду. Она допила водку точно так же из горлышка. И ничего, сидела спокойно, заложив ногу за ногу. Я вдруг заметил, что ноги покрыты редкими волосиками. Несильно, да еще и старательно обесцвеченными, но
«Что может быть страшнее волосатых женских ног? Волосатая женская грудь».
С грудью мы разобраться успеем.
Ты про меня слыхала? спросил я, чувствуя, что язык повинуется с некоторым трудом.
Ада кивнула:
Да. Ты Сергей-Серж. Держишь весь район, а мог бы держать и город. Каратист. Инструктор рукопашного боя в спортклубе.
Что еще? требовательно спросил я.
Воевал где-то на юге с сепаратистами. Был ранен в Каспийском десанте. Учился в меде, бросил. Сейчас восстанавливаешься.
Ничего себе известность
Еще, почти закричал я.
Ада помолчала.
Ты никогда и никому не признавался в любви. Даже тем, с кем спал. А их было немало. Говорят, что лет пять назад, еще при Союзе, ты спас от бандитов девушку и полюбил ее. Она подарила тебе кольцо, которое ты с тех пор носишь. Это оно?
Я поднял правую руку нестерпимо тяжелую и неуклюжую. На безымянном пальце тускло желтело кольцо. Бледной искоркой светился вдавленный в золото крошечный бриллиант.
Ему не нравится, тоскливо сказал я. Голову застилал колеблющийся туман, перед глазами все плыло. Видишь, как оно потускнело? Я делаю дрянь, я веду себя как свинья
Приблизив лицо к Аде, я шепнул:
Ты на нее похожа, ясно? Снаружи
Ада понимающе кивнула:
Я поняла. Ты ведь ни у кого не отбивал девчонок. Они сами к тебе липнут.
Ты про меня все знаешь, задумчиво сказал я. Давно за мной охотилась? Я же в тебя не влюблюсь
Мне нравятся сильные мужчины. Она тряхнула челкой. Те, кто сильнее меня.
Кто подавляет твою волю Кому хочется подчиняться. Мне жаль тебя, Адка, как в бреду прошептал я. Комната исчезла. Были лишь неяркий свет, вязнущий в сигаретном дыму, и девчонка с хищными глазами. Хочешь, чтобы я тебя взял? Ладушки, возьму.
Прямо здесь? иронично спросила она.
Да.
Я подцепил пальцами поясок на шортах, дернул:
Снимай!
Она соскочила с подоконника. Секунду глядела на меня показалось, что Ада сейчас двинет мне по морде и уйдет А я брошусь вслед, захлебываясь в оправданиях, в пьяной вере, что все-таки нашел ее, девчонку из детского сна, из первой любви