Кровь отхлынула от моего лица и приятным теплом потекла по кровеносным сосудам. Что за глупая идея? Мой папа не может иметь к этому всему никакого отношения, успокоила я себя. А что, если у него в этих краях завелась любовница? Почему бы и нет? Как говорится, седина в бороду — бес в ребро…
— Мужик этот приехал на зеленой тачке, — добавил мальчишка и снова шмыгнул носом.
— А марка машины, — живо среагировал капитан. — Какая была марка? Мальчики твоего возраста ведь обычно разбираются в автомобилях, не так ли?
— Я интересуюсь только моделями самолетов, — гордо сообщил сопляк. — Если б он на самолете прилетел… Но тачка импортная, это точно. И большая…
— Зеленый «Форд»! — осенило меня. — Только модель я тоже не назову. Он стоял здесь, во дворе. И мужчину этого я заметила. Такой рослый, костюм у него серый и волосы светло-русые, коротко стриженные.
— Все верно, — кивнул мальчишка.
— Тоже мне приметы! — презрительно сплюнул один из оперативников. — Я, например, тоже рослый, и волосы короткие и светлые. А дома у меня целых два серых костюма имеется. Что еще можете припомнить?
Я и малолетний свидетель переглянулись и синхронно пожали плечами.
— Ну, хоть пару цифр номера машины, — с мольбой в голосе произнес капитан.
Мы отрицательно покачали головами под глубокие вздохи опергруппы.
— Так время-то не позднее было, — со знанием дела заявила мамаша пацана. — Народу во дворе вечерами толчется немерено. Ребятня играет, родители детей пасут, собачники по газонам гадют… Может, кто вспомнит?
— Родители твоего мужа и вправду живут в соседнем доме? — принялась я допытываться у секретарши, как только мы выехали со двора.
— Конечно! Что я, не понимаю? Милиция же наверняка проверять станет.
— И он действительно вывез из квартиры все ценное имущество?
— Угу., в прошлую пятницу, — вздохнула Антонина.
— А ты зачем это безобразие позволила?
— Ну не драться же мне было с ним и его приятелями? Вот теперь приходится в жару без холодильника обходиться.
— И как?
— И никак…
— Почему же твои родители за тебя не вступились? — не унималась я.
— Моя мама работает в школе учительницей. А отца я вообще не помню. Он бросил нас, когда мне и трех лет не было. Спасибо, хоть бабулька свою квартиру мне завещала на Левом берегу.
— А как ты догадалась соврать капитану про причину нашего визита на Салютную?
— Сообразила, не дура. Я вообще по жизни неплохо соображаю, только вот печатаю медленно. Но это дело наживное, ведь так? Вы, Анна Дмитриевна, высадите меня, пожалуйста, где-нибудь на остановке.
— Значит, так, — по привычке приняла я командование парадом на себя, — сейчас мы едем ночевать ко мне за город.
— Не-не-не… мне неудобно вас стеснять, — запротестовала девушка.
— Ничего, я уж как-нибудь потеснюсь на своих четырехстах квадратных метрах. И не думай спорить! Во-первых, у меня нет сил завозить тебя на Левый берег, а в твоих сандалиях ты рискуешь привлечь в общественном транспорте нездоровое внимание медицинских работников. Во-вторых, из-за отсутствия холодильника дома у тебя приличной еды наверняка нет. И в-третьих, завтра мне понадобится твоя помощь: повезешь Оглоедову в больницу самое необходимое. Ну, там, зубную щетку, полотенце, мыло…
— Вам правда понадобится моя помощь? — робко переспросила секретарша.
— Безусловно, — нагло соврала я. Конечно, мы поедем завтра к нашему юристу вместе. Но не признаваться же ей, что мне ужасно не хочется оставаться одной в огромном пустом доме после всех сегодняшних событий. — Да, и еще врач велел обработать на ночь мои царапины перекисью водорода, мне самой с этим будет трудно справиться, — добавила я, чтобы не оставлять секретарше шансов на отступление.