Женщина одарила меня широкой солнечной улыбкой, довольная моим заверением. Но она посоветовала мне не продавать шкуру неубитого медведя. Потом она направилась к двери, все еще улыбаясь, и сказала:
Синьор МакЛэйн ждет Вас через час в своем кабинете, синьорина Бруно. Не робейте. Держите голову высоко, это единственный способ не дать себя поймать при первой же возможности.
Я моргнула, словно только что проснулась.
Он любит ставить в затруднительное положение?
Женщина стала серьезной.
Он суровый человек, но справедливый. Скажем так: он не любит кроликов и сделает все, чтобы раскусить их за один присест. Проблема в том, что многие тигры притворяются кроликами в его присутствии
Она с улыбкой попрощалась со мной и удалилась, не замечая урагана, который наполнил мою голову после ее последних слов. Я вернулась к окну. Легкий ветерок стих, оставив место удушливой жаре, характерной больше для материка, чем для этой местности.
Я с трудом пыталась привести ум в порядок и очистить его от губительных мыслей. Передо мной опять был белый лист, неразрезанный, чистый и свободный от всех забот.
С убежденностью самоуверенного человека я знала, что это было относительным спокойствием, эфемерным, как след на песке, готовым исчезнуть при первом же отливе.
Приветливость синьоры МакМиллиан не должна ввести меня в заблуждение. Она была всего лишь подчиненной, покорной слугой. Она была любезна, была на моей стороне и предлагала мне союз со всей присущей ей непосредственностью, но я не должна забывать, что мой работодатель совершенно другой человек. Мое пребывание в этом доме, очень красивом и отличающемся от всех других мест, в которых мне довелось побывать, зависело исключительно от него. Или точнее от впечатления, которое я на него произведу. Я. Только я.
О нем я знала очень мало. Он одинокий мужчина, приговоренный к наказанию, худшему, чем смерть, изгнанный проживать половинную жизнь, одинокий писатель с плохим характером. Исходя из завуалированных намеков моей провожатой, речь шла о человеке, который находил удовольствие в том, чтобы ставить других в затруднительное положение, который, возможно, обожал вымещать свою месть на других, не будучи в состоянии выместить ее на своем единственном враге: судьбе. Слепой, равнодушной к страданиям, наносимым направо и налево, демократичной в некотором смысле
Я вздохнула. Если мое пребывание в этом доме должно быть коротким, не было особого смысла разбирать чемодан. Мне не хотелось терять время.
Я бродила по комнате, ни во что не веря. Остановившись перед зеркалом, висящим над комодом, я грустно взглянула на свое лицо. Мои волосы были рыжими. Конечно. Я знала это только потому, что мне это говорили другие, но я не была в состоянии различать цвета. Я жила черно-белой жизнью, в заточении, как и синьор МакЛэйн. Не в инвалидной коляске, может, но тоже неполноценной жизнью. Я протянула руку к серебряной щетке, лежащей на комоде вместе с другими туалетными принадлежностями. Это была изысканная ценная вещица, и мне позволили пользоваться ею с несравненной щедростью.
Я перевела взгляд на часы, висящие на стене, и они коварно напомнили мне о встрече с хозяином дома.
Я не могу опаздывать.
Не могу опаздывать на первую встречу.
Возможно, на последнюю, если у меня не получится, смогу Как там сказала синьора МакМиллиан? Ах да. Держи голову высоко. Совет для принцессы кроликов. Моим любимым словом, которое я использовала больше всего, было извинение, которое в зависимости от обстоятельств было «извини» или «извините». Рано или поздно я извинялась даже за свое существование. Я гордо выпрямила спину. Я продам дорого шкуру. И заработаю право, удовольствие, остаться в этом доме, в этой комнате, в этом уголке мира.
На лестничной площадке, шагая по ступенькам, я ощутила, что плечи опустились, мозг закричал, а сердце понеслось куда-то галопом. Мое спокойствие длилось Сколько? Минуту?
Почти рекорд.
Глава вторая
Оказавшись в холле, я столкнулась с неизбежной неосведомленностью. Где находится кабинет? Как я могла найти его, если я еще там ни разу не была?
Прежде чем погрузиться в отчаяние, я успела заметить посланную мне свыше синьору МакМиллиан с широкой улыбкой на лице.
Синьора, Бруно, я как раз шла позвать Вас она бросила быстрый взгляд на стенные часы. Какая пунктуальность! Вы действительно редкое сокровище! Вы в самом деле имеете итальянские корни, не шотландские? засмеялась она над своей шуткой.