А драться не будете? несмело вопросил рыжий, потирая синяк на шее.
Не буду. Да я и драться-то не умею, ответил я,
Махать кулаками это удел воинов. Кстати, вот об одном таком я и хотел спросить у вас.
Похоже, мой ответ не слишком их успокоил. Они уселись на край скамьи и с тревожным ожиданием уставились на меня.
Так вот, продолжил я с таким видом, словно весь предыдущий вечер мы коротали за мирной беседой,
Скажите мне, други, не появлялся ли в здешних краях рыцарь, знатный по виду? Внешне очень приметный, черные лилии на гербе, большой вороной конь. Возможно, его кто-нибудь видел?
Ребята опять переглянулись, лица у них при этом были смущенные.
Ну? Что вы молчите?
Тот, который был повыше, толкнул локтем рыжего и что-то шепнул ему.
Нет, не видели, отозвался он.
А ну, не врать! мой кулак ударил по столу так, что кружки подскочили,
Драться-то, может, я и не умею, а вот в жабу превратить это запросто!
Ей-богу, не видели! залепетал перепуганный парень,
Вот Джол, он видел кое-кого. Чудом, говорит, жив остался. Мы тогда еще не поверили ему, посмеялись. Вы лучше у него поспрашивайте.
Так. Где живет этот Джол? я решительно поднялся. Времени терять было нельзя.
На соседней улице. Третий дом Да мы проводим! спохватился рыжий, увидев мои нахмуренные брови.
И мы пошли.
Джол оказался плотным коротышкой с ухватками настоящего крестьянина. Лет ему было немногим больше, чем тем двоим. Парни вкратце посвятили его в суть дела и почтительно удалились, оставив нас наедине.
Я присел на дубовую колоду, жестом предложив приступить к рассказу, и Джол начал:
Так вот, господин. В тот день я, как и собирался, запряг Мульяну, на рынок чтоб ехать. На рынке дела у меня были: кое-какой товар посмотреть, да мешка три картошки свезти на продажу
Нельзя ли поближе к сути? перебил я.
Так я ж и передаю самую суть, все по порядку, как было Запряг я, значит, Мульяну
Я сжал зубы и приготовился выслушать пространнейшее повествование с подробным перечислением всех действий, которые совершил в тот день мой достойный собеседник. Кое-как, с великим трудом, мы добрались до середины рассказа.
И аккурат у этого проклятого моста она встала. Она всегда там становится, когда от дома едем. В сторону дома ничего, оно и понятно, всегда домой торопится. А вот наоборот Я и угрожал, и уговаривал: «Мульяночка, милая» А она стоит и ни в какую! Что делать? Слезаю с телеги, чтобы под уздцы ее перевести. И тут слышу топот дикий. Едва успел посторониться проскакал мимо меня всадник в черном, ну, из этих, вы знаете, господин, он опасливо огляделся,
Их все больше сейчас появляется в наших местах. В шлеме шипастом, за спиной плащ, как из паутины. И духом таким нехорошим от него потянуло А за ним другой всадник на огромном коне вороном. Ох, и конь здоровущий! Копыта как тарелка каждое. И на щите у рыцаря какой-то странный узор не узор: цветы черные, вроде как. Шлем, словно зеркало, горит. А рука в перчатке стальной уже к мечу тянется Прямо за мостом настиг он того, черного, и завязалась меж ними драка. Жестокая такая рубка. Я встал, как дурень, смотрю. А тут снова топот: еще четверо в черном летят, на подмогу, значит. Один как гаркнет: «С дороги!» И мечом меня по голове. Повезло, что плашмя. Но сознания я лишился. Не знаю, сколько так пролежал. Глаза открываю: моя Мульяна надо мной склонилась, мордой мягкой в лицо тычет: просыпайся, мол, хозяин, ехать пора. Я встал и сразу все вспомнил: и погоню дикую, и бой за мостом Эх, неравная была битва, пятеро на одного. «Жалко парня», подумал. Сел в телегу, вожжи подобрал; лошадка моя сама тронулась, без понукания. Переезжаю я мост и что же я вижу? Пять всадников черных изрубленные насмерть лежат! А того рыцаря на вороном коне не видать нигде и следа. Неужто уцелел он один против пятерых и всех пятерых положил? Что за диво? И пока я изумлялся так, вдруг трупы этих, Джол сплюнул через плечо,
Начали таять, словно снег, постепенно в землю уходя. Мерзкое зрелище, честно признаюсь, господин. Только плащи от них и остались, да доспехи черные. Может, до сих пор там лежат. Да только мне лично неохота больше в ту сторону ездить. Я теперь другим путем, окружным, на рынок добираюсь. Так оно спокойней.
Это она, вполголоса произнес я,