Чушь в чешуе
Стихоюмор, местами черный
Эдуард Эстерис
Поэзия отбросила копыта,
отравленная пафосом тяжелым,
осталось воспевать детали быта
и помнить, что король-то нынче голый.
По аду постмодерновому бродим мы,
вылавливая юмор и пародии.
© Эдуард Эстерис, 2018
Басенки
Мартышка и
Мартышка к старости искать чего-то стала.
А от людей не раз слыхала,
Что в вере высший смысл, в спасении души,
И что молитвы очень хороши,
Чтоб помощь поиметь в делах больших и малых.
Что ж, храм недалеко, блистают купола
Пройдя обряд, крестом защеголяла,
Блюдя посты и затвердив начала
Двух-трех молитв, легко в гордыню впала.
Уверовав, что к богу путь узнала,
Всех поучать взялась,
Судить, читать мораль,
В глазах огонь,
слова тверды, как сталь.
Хоть веры ныне в людях не излишек
Не радуюсь я святости мартышек.
Царь и золотарь
Жили-были мудрый царь и веселый золотарь.
Правит царь страной как хочет, золотарь вонючей бочкой.
Отчего ж золотарю веселее, чем царю?
Нелегко сидеть на троне, думать день об обороне,
А назавтра, боже мой, о тяжелой посевной!
Как идти путем неторным? Cсорить меж собой придворных,
Чтоб от пакостных интриг не пропало царство вмиг?
Не забыть о внешнем глянце, чтоб страна для иностранцев
Привлекательной была. Царь крутился, как юла.
Не до женщин, не до песен.
Золотарь, однако, весел.
Выпив водки, лезет в грязь, помолясь, не помолясь.
В жизни много разных порций, бунтовать решили горцы,
Чтоб не тратить время зря, их послали усмирять
Кабинетных генералов (боевых осталось мало).
Разгорается заря, в бой ведут золотаря,
За победу, за отчизну, ну-ка, кровь, сильнее брызни!
Смотрит в карту мудрый царь, ловит пулю золотарь.
Худо-бедно, бедно-худо, замирили чудо-юдо.
Слава батюшке-царю, честный гроб золотарю.
Царь сердит, мрачнее ночи:
Кто теперь владелец бочки?
Говорят ему в ответ, что наследников, мол, нет.
Самодержец дернул ухом, воздух, брезгуя, понюхал:
Как спасти столицу мне от погибели в г не?
И пришлось, прикрывши вежды, допустить сюда приезжих.
Из беднеющих краев словно тучи муравьев
Налетели, набежали. Столько нужно ли? Едва ли.
Спит в могиле золотарь, а царю все та же хмарь.
Доморощенным бандитам свежей крови доля влита,
И затейливая грязь по дорогам разлилась.
Обыватель на приезжих смотрит зло: А вдруг зарежут?
Эх, вот если б все как встарь! по ночам тоскует царь.
Чтоб законом было слово каждодневное царево,
Я б тогда Но даже царь возвратить не сможет старь,
И придется в море пенном плыть к нелегким переменам
Всем, народу и царю. Легче всех золотарю.
Совок и веник
Совок! Прямолинеен ты, негибок,
Умом своим не можешь плоским ты
Оценивать последствия ошибок,
Альтернативы чувствовать финты,
Ты неспособен грязь вокруг заметить,
Ты прошлое, тебе прогресс не мил,
Зачем еще живешь на белом свете!
С надрывом резким веник говорил,
Вот я другой, я мусор выметаю
Из самых темных и глухих углов,
Зло от добра умело отличаю,
И в обличеньях праведных суров!
Что ж, вымел мусор в середину зала
Наш веник, потрудившись до отвала,
А дальше что? Чтоб был в уборке прок,
Опять взялась хозяйка за совок.
Как быть, чтобы не тыкал веник носом?
Обзаведусь, пожалуй, пылесосом.
Дуб и плесень
Жизнь безнадежно мало весит:
Вчера еще могучий дуб
Сегодня пожирает плесень,
Лишь складка горькая меж губ
Коры, недавно так надежно
Ствол охранявшей от потерь,
Ушел, утратив корм подножный,
К другим дубам могучий зверь.
Как знать, кто чистый, кто нечистый,
Кому наш мир принадлежит?
Слаба, вонюча, неказиста,
Но плесень это тоже жизнь.
Рыбнадзор
Ловил неопытный рыбак,
Не на продажу, просто так,
Но у него к несчастью
Не по стандарту снасти.
Ты наглый плут, опасный вор,
Штраф налагает рыбнадзор,
Им наплевать, что ниже
Есть сток с навозной жижей.
А дальше в бездну темных вод
Льет яд химический завод,
И ждут большие беды
От рыбного обеда.
Рыбак в тоске бредет домой.
А рыбы? Морды им умой,
Не догадавшись сразу
Раздать противогазы.