Шнурок запнулся, резко наклонился, бесцеремонно вцепился в мою руку. Ощупал запястье под намотанной в несколько слоев тканью. Недоуменно нахмурился, вздохнул и промолчал. Вася проследил за ним и согласно кивнул.
Юна, ты была той старухой. У тебя на руке свежая рана, и еще была повязка: первую ведь Пашка сделал. Я верно угадал. Юна, у меня сто вопросов. Но я молчу, Вася значительно подмигнул. Порой надо изо всех сил не знать, не спрашивать и не замечать.
Я осторожно выдохнула. Благодаря Васе не придется врать. Хорошо: я ведь совсем не умею! А правда такова, что вслух и полслова не выговорить.
Дымка, прошептал Паоло.
Мой призрачный кот а мой ли? Он выбрал Паоло: вот поднялся на длинных лапах, выгнул спину и широко раскрыл крылья. Перламутровые, золотые и опаловые, со вставками всех цветов осени. По салону прокатилась волна можжевелового запаха Дымка, уменьшаясь на глазах, перелетел на плечо Паоло, забрался ему в волосы. Наверное, это приятно и щекотно когда возле уха пристраивается живая брошь.
Моргаю, встряхиваю головой, морщусь зрение шалит, поддакивая воображению: вижу дэва то крохотным котенком, то крылатым слоненком размером с мошку, то золотым мальчиком, очень похожим на Паоло. Вот тебе, Юна, твоя же сказочка охай и держи челюсть обеими руками.
А ведь ты ребенок, вдруг поняла я. Дымка, ты совсем дитя! Забрался далеко от дома, скучал искал друга, который любит сказки? Да уж, вы поладите. Навещай меня иногда, ладно?
Дэв промурлыкал что-то неопределённое. Паоло зевнул, прикрыл глаза и задремал. Он улыбался во сне. Наверняка видел жаркое лето, волшебные цветы на изумрудном лугу, облако-слона Вася бережно обнял названого брата. Выбрался из машины и двинулся к особняку. Следом заспешила я. Шнурок-Пашка поддерживал под локоть, он же нес мою сумку. Минувшей ночью я умудрялась забывать и бросать эту многострадальную сумку буквально везде, а она не потерялась. Чудо. Будет время, расскажу Павлушке сказку о сумке-неразлучнице.
Лом отнесет Паоло и после сам решит, что ему делать и куда идти. А вам прямиком в кабинет, я провожу, прошептал Юра. Там плохо там, Юна. Думаю, Яркуту уже рассказали про доноров и обмен тел. Советник все лето болел, из-за этого ощущал себя ущемленным, его берегли от новостей. Он едва терпел. Подумайте, как туго заведена пружина его гнева!
Понятно. Где Юлия?
Думаю, она и рассказала, сама. Больше некому: Николо занят, Дарья Ильинична с ним, Курт далеко, Юсуф проверяет охрану. Было покушение на Николо. К счастью, обошлось, но день тревожный, все хотят надежды и определенности. Вот я и тороплю вас. Очень переживаю за Юлию, хоть она мне и не друг. Простите, вам она враг? Вам неудобны мои оценки?
Мне она не враг, точно. И я тоже переживаю за неё. Яркут совершеннейший дикарь. Пружина настроения? Ха, да там бомба готовая.
Пашка Котов кивнул со вздохом. Мы быстро поднялись по лестнице. И как я шею не свернула, на бегу рассматривая залы и переходы! Старалась не отвлекаться, но было трудно. В этом доме мне нравилось все ковры, паркет, мебель, гобелены, отделка стен и потолков, вазы и цветы в них, шторы, картины, люстры Тот, кто продумывал стиль особняка и наполнил его вещами, невероятен. Понимать цвет и форму в их полноте огромный дар.
Приемная перед кабинетом оказалась скучнейшим местом в особняке. Она никакая. Всего лишь богатая и помпезная. Наверняка старая, обустроенная до большой переделки стиля. В приемной находились трое. Два пацана меня запросто проигнорировали. Третий, их старший, вошел через боковую дверь одновременно со мною, с порога кивнул всем и вдобавок дернул подбородком, указуя мне: мол, шагай сразу в кабинет, не задерживайся. Я собралась кивнуть в ответ и споткнулась! Это же он, наипервейший друг-соперник Васи Норского южанин по прозвищу «Топор». До чего переменился! И лицом, и фигурой, и походкой. Прежними остались лишь глаза: бездонно, беспросветно черные, словно зрачок сплошной. Словно это не глаза, а неразбавленная тьма за последним порогом. Мороз по спине не перепутать. Если Топор глянет на меня из дальнего окна через всю площадь, и то, пожалуй, замечу. Уж точно он зрячий во тьме. Может, от рождения? Не знаю. Позже спрошу, а пока Котов забегает вперед, чтобы открыть дверь а я наконец-то киваю Топору.
Признателен за готовность помочь, едва слышно шепчет он, пока я шагаю через комнату и думаю: как его зовут по-настоящему? Котов мне говорил имя. Вроде бы Юсуф. Взрослое, солидное имя. И сам юноша под стать! У него манеры человека, уверенного в себе и своем деле. Помнится, недоросль-Топор был молчун и дикарь, а нынешний Юсуф освоил вежливость, которую носит как парадный фрак. Хотя для меня, по старой памяти, добавил в голос живых интонаций, даже обозначил волнение: В кабинете тихо. Наставник молчит уже десять минут. Я отложил дела и пришел. Это опасно. Тишина хуже любого шума.