Я Чарльза с Юлией в них узнаю!
Их семьи ссорились. Явился он средь бала
Просить руки. И чтоб вражда престала!
Отец её проклЯл его семью!
Луиза (столь же плавно перейдя в бодрое состояние):
Они сбежали, приняли настой,
Оплаканные каждою семьёй,
Во склепе порознь пробудились,
Но на самоубийство не решились
Подруга
(взгляд на Мэри, та потупилась)
Видела нарядный танец их
На самой свадьбе Вдруг, упал жених,
За ним невеста. Ах! Судьба жестока!
Подруга, во мгновенье ока
Всё разумев, к окошку! На карниз!
«И с криком кинулася вниз!»
Ко мне явилась. Рассказала!
Мэри (внезапно):
Постойте! Хайландера я теперь узнала!
(Чуть в стороне от стола между танцующими
открылась сумрачная фигура)
Вальсингам:
А-а! Хайландер! Я слышал много раз!
Он также на пиру угас!
(Танцующие удаляются со сцены, отзвуки их
музыки плавно переходят во вступление к певцу.)
Хайландер:
Я считался героем, но слушали Вы
Гениальней, чем думали сами!
Я учился ласкать Вас стеблЯми травы,
Целовать золотыми лучами.
Вы ж сияли трудящимся в поте лицом
И навряд ли меня сознавали
Но тихонько, пред занятым кем-то дворцом,
Вы про рай в шалаше напевали
Хор(действительно тихо):
«Но тихонько,
Пред занятым кем-то дворцом
Вы про рай в шалаше напевали»
Про такое забудешь едва ли
Вальсингам:
Он будто мягче стал, промытое сребро!
Альбер:
Да! Сгладился металл, усилилось перо!
Мэри:
Он продолжает песню! Тише!
Вальсингам и Альбер вместе:
Ах! Остановитесь, стрелки на часах!
Хайландер:
Но жаждою моей
Из мрачной мерзлоты
Я напылял на жилах упованья
Не верности твоей
И не твоей мечты,
Но практики любовного дыханья!
Потому, что из мрака пред нами встаёт
розопёрстая юная Эос!
И за нею умчаться немедля в полёт
Важно, чтоб и моглось, и хотелось!
Средь полей, истерзанных бедой,
Среди птиц, свои продавших крылья,
Будет вдох, любовью полный, твой
Новою дорогой изобилья!
Хор
(как и певец пред сим, более воодушевлённо):
«Будет вдох, любовью полный, твой
Новою дорогой Изобилья!»
Пой ещё! Целитель сердца, пой!..
(Во время первого эпизода певца декорация может представлять картину дворца и шалаша, при втором эпизоде мифическую Афродиту, выходящую из пены морской, на отзвуке последнего хорового возгласа появляется группа школьников, пробегая из кулисы в кулису за игрой «в салочки» с возможным смехом. Пока всеобщее внимание уделяется им, певец Хайландер исчезает.)
Альбер:
Как дивен этот детский рой!
ОН несколько занёс нам песен райских
И ангелов привёл ещё с собой!
Луиза:
Эй вы! Довольно ваших слов зазнайских!
Глядите-ка! С шипеньем, на глазах
Цветок лазурный землю раздвигает
И юною головкою кивает!
За ним уж розовый! Златой! Мы все в цветах!
Священник:
Что происходит, Творец?
Или в глазах рябит?
Прямо с небес бес
Душу смущает, мутИт!
Прочь, нечестивый! Выдь!
Не искушай меня
Вслед за собой выть,
Самый уж свет кляня!
Вальсингам:
Отец, ты здесь ещё? Что происходит с нами?
Мы живы или умерли? Скажи!
Здесь рай иль ад? Покрылся дол цветами,
Дворцов и новых школ сияют миражи!
Я чувствую в себе невиданные силы!
И мысли новые, и песни рвутся ввысь,
А в чаше не вино, в ней жидкие бериллы!
Приди, отец, коснись!
(все замерли)
Священник:
Как летят и летят журавли,
Со звезды на звезду прилетая.
Им далёко лететь до земли,
И конца небу нету и края
Но сегодня, как в сказке, они
На крыльцо, заплутав, приземлились.
Ты же спи, моя радость, усни,
Чтоб тебе журавли те приснились.
Пусть тебя журавли унесут
В дали дальние, райские раи:
Там царит и покой, и уют,
Жить там будешь, резвясь и играя.
Не шумите же, вы, журавли,
Да не хлопайте громко крылами,
Вы же чадо Моё берегли,
Пусть во сне налетается с вами.
Журавли в тот невиданный край
Каждой ночью с Тобой улетают
Спи же, радость Моя, засыпай,
Ведь совсем уже скоро светает.
(Общее потрясённое молчание.)
Священник:
Как мне внутри и пусто, и легко
Как будто, разум был мне наказаньем
Вся жизнь была суровым воздержаньем,
И вдруг во рту парное молоко!
Вальсингам
(вставая и предлагая своё место Священнику):
Отец! Ты бледен. Хочешь ли присесть?
Сввященник:
А там и пить а там и есть?
(В зал.) На месте веры обнажил мне муку,
Меня постигнув,
(кивок в сторону Вальсингама)
Добрый человек!
Иду в мой путь. Бегу в мой скорбный бег!
И в сердце крик:
(Вальсингаму.) Пусти!
(В зал.) Пусти мне руку!
(убегает), (тишина)
Вальсингам (Альберу):
Генезис яр! Куда пойдём
По Розе Мирозданья дале?
Альбер:
Тропою жёсткой. Лепестком,
Где смрадней вьюги завывали!
Луиза:
О, Вальсингам! Я посвечу
Отсюда вам через валежник,
Но перешлите мне подснежник!
С ним побеседовать хочу.
Мэри:
Альбер! Наш добрый талисман!
Ты насыщаешь, будто ладан,
Слепую глушь полночных стран
Ты угасаешь, неразгадан,
И вновь идёшь Вдруг, ты поймёшь
По пульсу Розы Просветлённой,
Что и своею, удивлённой,
Зарёю просияешь, всё ж!
Альбер:
А! Мэри! Значит, я вернусь,
Коли и я теперь постигнут!
Тебе мой дом желанен? пусть!
Но прежде Мост!
Да будет выгнут!
Вальсингам (с хором):
О, сколько нам открытий чудных
Готовит Просвещенья дух!
И опыт, сын ошибок трудных!
И гений, парадоксов друг!
И случай, бог-изобретатель!..
И, не прогневайтесь, друзья,
ещё одно прибавлю я:
Благодарим Тебя, Создатель!
Нам будет множество дорог,
Неповторимых, тривиальных,
За ними Стол Пиров Вакхальных,
Иль запечатанный Порог!
Кто знает, как прольются сквозь
Мои вещания на долы
Друзья! Мы люди! Мы глаголы!
Мы вечно вместе! Вечно врозь!
Мы за столом в режиме шутки
От дел в минутном промежутке!
Кто нас решится трактовать,
Да почерпнут что смогут дать!