Одна любовь, как хилый уголёк,
Всё тлеет, тлеет Боже, как далёк,
Как близок Ты! Как страшен Твой укор!
Как милостив Ты к падшим до сих пор!
Вращение
Я Логосом сломаю эту дрянь
Как фомкой перержавленный замок.
Я тот наждак, что стачивает грань,
В дугу преображая уголок.
Всем вам со мною вместе не в дугу,
Я говорю и другу и врагу
Я по дуге стремительно бегу
И всё ж из круга выйти не могу.
С точила улететь не в силах я
Как искра. Жизнь беспутная моя
Посажена на ось меня Господь
Кружит, кружит, испытывая плоть.
Он отделяет грешные пласты
Души кружусь, кружусь до чистоты!
Подражание И. Бродскому
Правда ли, нет ли, а скоро придется «ту-ту!»
Каким-то образом отбывать в неземное.
Сохранить своё Я лелею мечту,
Но вдруг Я не я, а что-то иное?
Погода являет строптивость. Но в общем, к теплу
События движутся. А я вот дрожу перед Богом:
Ведь мало того, что плоть обратится в золу, -
Всё это, быть может, является только прологом.
Неоткрытая книга, обложка, лазурные жалюзи дня,
Шторки, шоры движения в общем весеннем тумане
Властной, мудрой рукой что-то лепится из меня:
То ли твёрдый кристалл, то ли соль для воды в океане.
Пустой орех
Стихи, как золотая пыль,
Ложатся на металл сознанья.
Без ликованья и страданья
Осознаю себя как быль.
И тут же сознаю, что я
Всего лишь сон, настолько чуждый
Всему, в чём явь имеет нужды,
Что тёмный лепет бытия
Мне кажется лишённым всех
Возможных смыслов и значений
Так наплаву, в плену течений,
Пустой вращается орех.
Лейся, песня!
Вновь в ночи узнаю
Дробный щёлк соловья
Словно песню мою
Лейся песня моя!
Как мне сладок твой свист,
Полуночный артист!
Как легка ветерка
В тёмной купе рука!
Влажен, розов, душист
Твой полуночный свист!
Без усилий сейчас
Песня льётся из нас.
Рождение
Моя жена и я мы оба в этом мире,
Дрожащие одной связующей струной.
Витает торжество в неубранной квартире
Мы счастливы с моей беременной женой.
Сегодня я везу её туда, где роды
По новым городским традициям людей
Должны происходить. В немилость у погоды
Некстати впал наш край чреда последних дней
Томила нас дождём и зябкою прохладой;
Такой холодный май досада для костей.
Нависли облака тяжёлою армадой
Свинцовой темнотой над городом людей.
И нежность горло мне бечёвкою сдавила,
И слёзы я держал у края тесных век,
Как гири на весу. И ласковая сила
Вела меня с женой по дну асфальтных рек;
По мусору цветов древесных, по блестящим
И чёрным лужам. Тих бы город за спиной -
В ненастный выходной он был ненастоящим,
Пугая нас пустой и гулкой тишиной.
И в слабости своей я обращался к Богу,
Молясь о той, кто есть и том, кто может быть;
И мы почти легко проделали дорогу
Туда, где без меня должно происходить
Дальнейшее Со мной простилась ты у двери,
Спокойна, весела. И сутки начеку
Провел я; а потом прочёл, ещё не веря,
О дочери моей короткую строку.
Зелёное пространство
Влажные дни и тяжёлые, влажные кроны.
Улица пахнет недавно зацветшею липой.
Гнутся в подковы и знаки вопросов законы,
Листья шуршат над мозгами бесформенной кипой.
Мокрая нега проникла в аорты и кости,
Все закрывают глаза, озираясь ноздрями.
Люди идут улыбаясь с бутылками в гости,
Небо слезится теплом и скупыми дождями.
Страх потеряться в пространстве зелёных овалов
Вдруг отступает, и хочется просто раскрыться
Словно бутону и над крестами кварталов
Просто подняться как будто ты вольная птица.
Щебет и шелест и гулкие капли, по носу
Мягко ползущие. Мокрая пыль на ступенях,
В мокрых разводах колонны. И серо-белёсый
Свод над тобою, и лёгкая слабость в коленях.
На мостовой тополиного пуха остатки,
И, отпустившие вожжи рассудка, ладони разжаты -
Ибо в пространстве зелёных овалов иные порядки,
Там бесполезны дискуссии, споры, дебаты.
Словно по веткам скитаются тёплые губы -