Как будто бы лето обратно вернулось.
Но листья кружат в заповедном лесу.
И нам Берегиня в тиши улыбнулась,
И снова русалки покой принесут.
И Велес на камень у дуба садится,
И вечность пред этой лесной тишиной.
И новая сказка в тумане родится.
И радуги прелесть, и дивный покой.
Смотрю в глубину твоих глаз и не верю.
Что так все прекрасно в осеннем лесу.
И дивные духи и дикие звери
В беде нам помогут, от скуки спасут.
На свитках записаны эти преданья.
И Мокошь не даст нам солгать о былом.
В лесу заповедном пора увяданья
И ветер проснулся, и тихо кругом
Бессонница
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда течет беседа, наивна и легка.
И больше страсти бред не виснет в полумраке,
Когда обиды свет, не может не терзать,
В такие вот часы написаны все драмы.
Но мы, не веря им, врываемся опять.
В какие-то стихи вплетаемся наивно,
Какие-то грехи готовы повторить.
И в предрассветный час смиряются все ливни,
И стрекоза над розой отчаянно кружит.
Она не понимает, откуда это снова:
Такое чудо света, такая благодать.
И в этот миг, во мгле так много значит слово
И жест, но только мне так хочется молчать.
И этот свет в тиши, откуда он не ясно,
Но в пустоте ночной могу уже понять.
Что ты со мной всегда, что эта жизнь прекрасна,
И близится рассвет, и мрак уйдет опять.
А ведь казалось нам, что мы еще в начале.
Какие-то стихи, штрихи иных стихий,
Над пропастью времен они опять звучали,
И бабочка кружилась над пламенем свечи.
Сон о чайке и художнике
На морском берегу снова чайка тревожно кричала.
Только грустный художник портрет рисовал на песке.
И хотелось в тот миг все забыть и начать все сначала.
Набегала волна, и душа к небесам улетела.
Мне казалось, что я в этом мире печальном тонула,
Зарывалась в песок и хотела от счастья бежать.
Только белая птица к воде так внезапно прильнула,
И на миг замерла, и в простор улетела опять.
Это жизнь и судьба, я услышала странные речи.
Да и знала сама, что от этой стихии шальной
Надо в небо лететь, и расправить усталые плечи.
И о прошлом забыть, если дивный художник со мной.
Только море шипит и поет, и взвиваются чайки.
Мы случайно сюда добрели и остались одни.
На морском берегу, вдруг старик и темно и отчаянно
Снова просит: Верни его, слышишь, очнись и верни.
Но кого мне вернуть? Я не знаю Ты знаешь, конечно,
Он упрямо твердит, и так смотрит мне в душу опять,
Там темно и уныло.
И лишь улыбнется небрежно.
Я мертва и забыта. Мой ангел, не спорь же как знать.
Только чайка кричит вдохновенно и как-то тревожно,
И сбежавшая к морю, в просторе металась душа.
Но вернись же в свой мир. Говорю ему я: Невозможно.
И валюсь на песок, все труднее мне жить и дышать.
И раскинулась где-то бескрайнее черное небо.
Но на этом просторе одна загорелась звезда.
Растворился Старик, я не знаю, он был или не был.
Но страданья и страсти, врывались они и сюда.
Что за рокот такой, это море вскипало внезапно.
Посейдон бушевал, но бежать от него не могла.
И сияла звезда, и в каком-то порыве азарта
Обнимала мужчину, и такою счастливой была.
Сага о Черном Драконе
Черный дракон моих страхов и тайных страстей,
Ну почему ты сегодня кружишься во мраке.
Вечером этим к себе не ждала я гостей.
Птицы тревожно кричат, и завыли собаки..
Вот он создатель иллюзий невиданных стран.
В мире фантазий его Василиса живет.
Черный дракон, мы с тобою напишем роман,
Дивную повесть о том, как художник придет,
А не герой, чтобы убить тебя, ставши тобой.
И породивший печаль, он не нужен нам, знаю.
Ведь отвечать предстоит за пролитую кровь.
Наши жрецы нам такого вовек не прощают.
Странная сказка о дивных и темных мирах
Будет дописана нами, мой черный дракон.
Только к финалу в душе одолею я страх.
И зажигаются звезды, и странно знаком
Мне этот мир, где крылатые змеи парят.
И озверело их ищут во мраке герои.