Пей, ответил Катин, протягивая старику свою кружку, я пока воздержусь, хочу сохранить ясность ума.
Не понЯл удивленно расширил глаза старик. Знаешь, а, по-моему, ты не прав, именно алкоголь и осветляет ум, мысли сами так и вливаются в пустой сосуд головы. Пьяный мозг, будто губка, жадно вбирает в себя все, что ей преподносят Правда, поутрянке после этого «сушняк», но ведь это же потом. А и потом: кому на Руси по утру хорошо?..
И все-таки я воздержусь.
Как знашь Петюшка покачал головой и, помыслив: «Мне бы его заботы», опростал почти наполовину подвинутую к нему кружку пива и закурил, без спроса взяв сигарету из катиновской пачки, покоящейся на столе.
А вообще мне малопонятен твой прямо-таки болезненный интерес к нашему брату. Живи как могёшь, и не лезь куда не след!
Это твой жизненный принцип или трёп пьяного языка? Вообще, ты, опустившийся ниже уровня городской канализации, ты, переводящий добро на дерьмо, чего ты живешь? Таких, как ты, нужно уничтожать, выжигать как бородавку, вскочившую на здоровом теле нашего общества.
Во-первых, ты не первой, кто предлагал такие ка-аардинальные меры. А, во-вторых, кто тебе провещал, что наше обчество здорово? Пусть я бородавка, пусть я не приношу никакой пользы, но ведь и вреда от меня никакого нет.
А вот, такие люди, как ты и иже подобные не потребны, ежели не сказать более, вредоносны. Если и надо кого-нибудь уничтожать так это вас!
Вы, как энцефалитные клещи, присосались к нездоровому телу нашего обчества и сосете нашу последнюю кровь. Разжились тут, «висками» балуетесь, икру трескаете да на «мерсах» разъезжаете Сволочье, ворье да и только.
Ты бы последил за базаром. У меня и машины нет, а все деньги, каковые я имею, я заработал Алексей показал свои мозолистые ладони, вот этими руками. Да и потом, кто тебе мешает разбогатеть?
Совесть. Пускай у меня неприличная одежда, непристойные мысли, матерный разговор, но душа-то у меня чиста, как стеклышко. Ежели ее ослободить от скверны, коя прилипла ко мне, как ракушки к кораблю, долгое время пробывшему в плаванье, то она заблистает, как брильянт на солнце, в своей чистоте и детской невинности.
Чья бы корова мычала Да и потом ты же материалист, ты же отрицаешь существование души.
Души в христианском понимании. Душа это нечто непостижимое для нашего ума. Петюшка перевел дыхание и, раскурив погасшую сигарету, продолжил:
Человек разумное животное, но с ограниченными способностями и рассудком; и раскусить такую тайну мироздания, как душа, ему не дано никогда в жизни. Но наличествует прочая форма существования материи, способная осмыслить человеческое, порой лишенное смысла, существование.
Петюшечка, да ты никак филосОф?
Катинькин мой, когда ты еще в пеленки писался, я имел счастие, а может несчастие, цельных четыре года протирать штаны на отделении Научного Коммунизма в нашенском универе
Боже неподдельно тяжко вздохнул Алексей, как же низко ты пал. Почему? Ответь мне, почему ты не пытался, и не пытаешься подняться?
А кто тебе взговорил, что я пал. Я вознесся над суетой, воспарил над нашей мелочной суетой и теперича наслаждаюсь свободным
падением
Нет, Лешенька, полетом, коий вам простым смертным неведом. А звания и прочие регалии мене ни к чему. И, потом, кому нужно мое, отличное от общеустановшегося, толкование многих вещей?
Например?
Пжалуйста осклабился Петюшка, приложился губами к пивной и, кряхтя и причмокивая, сделал пару ненасытных глотков. По материалистической философии наличествуют две формы существования материи: вещество и поле.
Но что тогда именуется жизнью?
«Существование белковых тел»?
Слишком малограмотно и расплывчато
Жизня, Лешенька, дражайший мой, это не что иное, как третья форма существования материи.
А разум это четвертая форма? предложил Алексей, отхлебнув из Петюшкиной кружки.
«Что-то горло пересохло, уж не от волнения?
Чушь!
Какой-то доморощенный философ несет откровенную ахинею, и, наверняка, не им придуманную, а я принимаю ее за чистую монету
Похоже, опустившись на самое дно жизни и пытаясь понять психологию поведения, образ мыслей падших, я сам стал таким же или, по крайней мере, становлюсь. Как бы мне не свихнуться часом, я и так последнее время замечаю, как катастрофически я глупею» мысли одна за другой бороздили узкий лоб Катина, оставляя глубокие, неизгладимые морщины. А Петюшка продолжал наседать со своим, «отличным от общеустановившегося» учением: