Однажды, по молодости, лет в, в общем, когда Крупская была еще девушкой, я оказалась на месте нервных дам. Жили мы под зорким оком любимой партии родной, и всякое дело двигалось только после визирования партийными старшими товарищами. Дело не терпело отлагательств, а дяденьки в серых костюмах никуда не торопились. Я позвонила в обком и попыталась все организовать.
На месте? Минут пятнадцать ещё будет? Занесите ему на подпись, я буду через пять минут. Не забудете? Очень важно!
Получив на все вопросы утвердительный ответ, села в машину и рванула. Когда по малиновой дорожке я протанцевала к столу секретарши, в её лице меня ждала судьба.
Подписал?
Ой! Я подала, а он забыл. Уже уехал.
Я редко повышала голос, тем более в партийных кабинетах, но тут завывала похлеще муэдзина на минарете.
Я же вас просила, вы же обещали!..
Текст можете додумать сами. Дама молчала. Наконец, удачно вклинившись в мой бурный монолог, невозмутимо изрекла:
Девушка, не кричите так. Перекосить же может. Вот один мой знакомый недавно так кричал, и, представляете, перекосило.
Я поверила. Девица говорила «без подтекста». Главное, я вмиг осознала, что ору, как дура, в публичном месте, причем, по поводу бумажек никакой ценности, для моей лично жизни, не представляющих. Ну, подпишу завтра, а перекосить-то может сегодня.
Спасибо, девушка, сказала я совершенно искренне.
И всю жизнь была ей потом благодарна за урок. С тех пор берегу тело.
2015 г.Жди меня, и я вернусь
Купаться в море приятно, а ехать с пляжа нет. Дорогу туда облегчает мысль о скором погружении в приятную прохладу, а вот обратно
Южная маршрутка в пик сезона раскаленная консервная банка, набитая полуголыми, потными курортниками в мокрых купальниках, с детьми и надувными плавсредствами на руках, а также «местными» в деловых костюмах, с ненавистью взирающими на своих «кормильцев», ерзающими на влажных сиденьях, но мужественно хранящими молчание.
У меня на коленях два укупанных в хлам ребенка свой и чужой, из пассажиров. По бокам такие же, нагруженные, мамки. Все стоячие и сидячие места заняты. Температура на улице плюс тридцать в тени. На очередной остановке входит довольно пожилой, по-осеннему одетый мужчина, с зонтом-тростью в руках. Происходит некое шевеление и в конце салона кто-то особо совестливый уступает место. Дедушка не замечает. Тогда строгая дама лет сорока пяти, в офисном платье и прическе, берет его за локоть и озвучивает направляющее движение голосом и интонацией железнодорожной проводницы времен моей юности:
Так! Пройдите туда! Теперь садитесь! Зонтик поставьте сбоку! Справа-справа!
Дед безропотно выполняет все указания. Народ вокруг подтянулся и тоже готов на любой подвиг. Понимая, что ехать еще долго, а общего жесткого напряжения бока могут не выдержать, с улыбкой обращаюсь к «руководительнице»:
Ишь, как он вас слушается.
Да, спокойно констатирует она, я в «собесе» работаю, целый день с ними разговариваю, привыкла, они меня слушаются.
А что, сегодня на сутках? Или рабочий день продлили?
Я явно не нападаю, не издеваюсь, и женщина неожиданно осознает ситуацию. Лицо у неё сначала разглаживается, потом лучится смешинками:
А ведь, правда, я и с домашними так разговариваю после работы, никак отключиться не могу, просто не замечаю.
«Маршрутка» облегченно вздыхает, улыбается жить можно, глядишь, и домой вернемся. Вернемся не помятыми ни душой, ни телом живыми. Дома нас ждут ни в чем не повинные родные.
2015 г.Нормально!
Нормально, Григорий!
Отлично, Константин!
(Михаил Жванецкий)
Маленький курортный городок можно пройти пешком вдоль и поперек. Можно, при хорошей погоде, когда никуда не торопишься или ты отдыхающий. Но если спешишь по делам, на улице сорокоградусная жара, и доехать, несмотря на пробки, быстрее, садишься в маршрутку. Поздно вечером твоя усталость тоже выбирает общественный транспорт.
На ночь глядя, я к нему и села, рядышком, на переднее сиденье. Несмотря на поздний час, центр кипел курортной жизнью. Водитель маршрутки в нарядной белой рубахе, ликом был светел и чист, будто только что встал, умылся и радостно отправился рулить. Первую часть утра он возил, без особых хлопот, «местных», на работу. Часам к десяти-одиннадцати салон наполнили приезжие, в вечерний час-пик те и другие перемешались, к ночи сплошь курортники.