Фирюзе
Однажды, оглянувшись на прошедшие,
Выпитые по глотку годы,
Поплачь, поплачь, Фирюзе,
Расскажи, какой была красавицей!
Как ревновала тебя зелень весенняя
К твоей огромной любви, Фирюзе,
Ты капризный цветок, фея леса
Лозы виноградной подобна, Фирюзе!
Чистая, как вода бегущей горной реки, иногда, как вулкан горячая,
Иногда, как ветер, стремительная.
Нетерпение- в глазах, по- твоему, года- слишком медленные.
Не спеши, подожди, Фирюзе!
Автор стихов-Сезен Аксу.
(перевод Юлия Тимур)
Фирюзе, прикрыв морщинистой ладонью глаза, сидела на ступеньках своего дома и смотрела куда-то в ведомую только ей даль.
Сколько раз соседские детишки, пробегавшие мимо дома тети Фирюзе, заставали ее в этой позе.
«Тейзе (тетушка), с тобой все в порядке?» останавилась маленькая Назлы, заботливо глядя на старушку.
«Все хорошо, дорогая, задумалась немного. Зайди в дом, возьми леденцов, они на столе, угости ребятишек!»
Тетушка Фирюзе всегда привечала детей. Сладости в ее доме не переводились и покупались специально для дворовых ребят, « чтобы жизнь их была слаще,» -шутила Фирюзе.
Детишки знали об этом и обязательно пробегали мимо этого гостеприимного дома.
«О чем ты думаешь, тетя?» стараясь заглянуть в глаза женщине, спрашивает Семра, юркая девчушка лет шести.
«О том, как когда- то, как и ты, очень любила бегать по полю, искать волшебные цветы, вдыхать их аромат, а потом, что есть мочи, бежать к морю и, бросив в волны цветы, смотреть, как они плывут куда- то вдаль и мечтать о путешествиях.»
«Ты была такой же маленькой, как и я?!» недоверчиво смотрит на старушку Семра.-«А где же та девочка, куда она пропала, она уехала? никак не может взять в толк озорница, что та девочка и есть сегодняшняя тетя Фирюзе.
«Была, дочка, была!» качает головой Фирюзе, улыбаясь девочке и своим, далёким мыслям- воспоминаниям.
Одинока. Росла Фирюзе в большой семье, да по тем временам у всех семьи были большие. Это сейчас много детей- роскошь, а тогда об этом никто не думал.
Красавица, тонкие черты лица, зеленые глаза, с коричневыми вкраплениями, когда смеялась- светлели, становились мятными, сердилась и темнели глаза, становились почти черными, метали искры и заставляли людей замолчать.
Такую красавицу ни раз сватали, да отец так любил свою дочку, что всем капризам ее потакал: не по сердцу и сваты отправлялись ни с чем.
Мать только плечами пожимала:
«Ох, гляди, девонька, красота недолговечна, так и останешься одна!»
А красавица заливалась своим веселым смехом и прятала глаза. Уже любила, Невзата, но сказать про то не смела: женат был он.
Шли годы. Заболела мать и Фирюзе практически ее не оставляла.
«Красивая и сердце доброе, отзывчивое, любящее, эх, не к добру, Фирюзе, ищи свое счастье, не сиди ты со мной! Век мой не долог, а тебе бы мужа, детей. Кто защитит тебя, доченька?» причитала мать.
«Мама, не судьба значит, а тебя не брошу.» говорила и вытирала маме сухой рот, потрескавшийся от болезни.
«Мама- мама,» проговорила вслух Фирюзе. И слезы покатились по иссушенной годами коже, оставляя в уголках все тех же зеленых глаз яркие блестящие дорожки.
Фирюзе прекрыла их ладонью, а Семра тут же, вскинув брови вверх, заметила:
«Ты плачешь, тетушка?»
И обняла старушку, прильнула к ней своим маленьким теплым личиком.
«Все будет хорошо, тетя! и Азиз приедет обязательно!» почему- то сказала она.
Азиз. Сын Невзата. Много лет прошло с той поры, как впервые, увидев Невзата, полюбила его. Да женат был и жену свою любил. Не судьба.
Так, да не совсем так. Овдовел Невзат. Дети его выросли, все, кроме Азиза, последнего, маминого сына. И когда отец женился во второй раз, не принял Азиз мачеху: волченком смотрел, из дома убегал, грубил и доводил Фирюзе до слез, уходил жить в дом старшего брата, откуда его забирали любящий отец и Фирюзе.