И с колхозом у нас тоже большая проблема. Придешь туда просить трактор для своего огорода, а тебя сначала свеклу заставят дергать. Или картофель полоть. Потом бригадир на тебя посмотрит, что с тебя ещё взять можно. Потом тракторист придет опохмеляться. Трактористам сейчас денег не надо, они вино требуют.
Есть у нас на все село одна сельповская лошадь Майка. Майка, конечно, не пьет, но сельповский конюх Митрич может выпить за раз литру, поэтому приглашать его на свой огород невыгодно. Из-за этого у нас к вам большая просьба уволить конюха Митрича за непомерное употребление спиртного и принять вместо него Колю Карамбу. Колю мы все хорошо знаем, у него язва желудка, что на этой работе не помеха, а даже на оборот.
Просим также переименовать улицу Груздовского в обыкновенную Набережную, так как в восемнадцатом году по приказу товарища Груздовского, который был тогда начальником продотряда, в Пентюхино было убито шесть мужиков ни в чем не повинных. В том числе отец Даши Кузихи, Кузьма Николаевич Голенищин. Отец Петра Страбыкина, Валентин Иванович, а также дядя Фомы Антипыча, Ермолай Моисеевич.
Мы знаем, что во всех грехах прошлого виноват Сталин. В просчетах застойного периода Леонид Ильич Брежнев. А в нынешних грехах и просчетах, кто виноват?»
Пшеничкина закончила чтение странного послания и с недоумением посмотрела на всех присутствующих.
Вот такое письмо!
А ведь за такие мысли наказывать надо, изрек Илья Абрамович.
Да, расплодились на Руси мудрецы! поддержал его директор детдома.
И технику мы даем. Кто попросит тому и даем, продолжил председатель колхоза. Сначала, правда, нужно заявление написать на имя председателя. Он резолюцию наложит, потом в бухгалтерию деньги заплатишь, бригадира найдешь, и он даст распоряжение механизатору Ну а свеклу, конечно, надо полоть, она без прополки не вырастет, куда же от этого денешься? А трактористов поить ни к чему. Никто не заставляет их поить. И вообще, чушь какая-то в этом письме. Вызвать бы этих писателей на ковер, куда положено, да пропесочить. Сразу бы желание отпало пасквили-то писать.
Правильно, поддержала председателя колхоза секретарша Пшеничкина, вот отдать это письмо участковому, пусть по почерку определит, кто писал.
Нет, замахал руками Иван Кузьмич, сейчас так нельзя. Демократия ведь у нас, свобода слова.
Вот, вот. Демократия. У нас все люди, вместо того чтобы дело делать, рассуждать начали, вставил свою реплику директор детдома. От этого и живем плохо.
Да что плохо? Что плохо? возмутился Илья Абрамович. Да вы не знаете, как плохо-то жить! Ведь у нас сейчас голодных нет, голых нет, и бездомных не числится вроде бы. Чего еще нужно? Да сами мы во всем виноваты. Лень наша российская все губит да желание жить не по средствам. В магазинах, видите ли, ничего путного нет. Да ничего и не надо. Живешь на земле умей все для себя от земли взять. А мы хотим на земле жить и картошку с капустой покупную есть. Чушь какая-то. Разве так можно!?
А масла-то сливочного как раз и нет, со вздохом произнес Иван Кузьмич.
Сегодня нет завтра будет, заверил его Илья Абрамович. Из дефицита стали национальную трагедию делать. Да разве в этом суть?
А в чем? заинтересовалась Пшеничкина.
Все депутаты с недоумением посмотрели на нее. А в чем, действительно, суть?
В это время в кабинет председателя ввалился здоровенный мужик в синей фуфайке и милицейской шапке сдвинутой на левое ухо. Присутствующие не сразу признали в нем старого участкового Толю Самару, настолько испуганным и бледным было у него лицо.
Опять, Иван Кузьмич, выпалил Толя, опять покойник!
Чего такое? Кто?
Колхозный кочегар Мишка Малинин.
Что с ним?
Отравился жидкостью для разжигания примусов. Вчера в скобяной магазин привезли. Вот все Пентюхино и пьет эту дрянь вместо вина уже второй день.
Этой гадостью и отравился? переспросил Иван Кузьмич.
Ну!
Какая судьба у человека! испуганно прошептала Пшеничкина.
Запретить бы надо продажу этой жидкости на всякий случай, посоветовал Илья Абрамович.
Запретить, запретить! поддержал его директор детдома.
Да уже всё продано, поздно запрещать-то, уточнил Толя Самара.
Какая судьба! вздохнула секретарша Пшеничкина. Какая судьба!