Но я не хочу, милый. Послушай меня зашептала она, мы сможем всех обмануть. Я придумала, как это сделать. Не бросай меня, Джо девушка с неожиданной силой обняла его за шею, я люблю тебя. Только вдвоем мы сможем им противостоять
Джо боролся с желанием одеться и дойти до ближайшего почтового отделения:
Тетя Марта должна узнать о месье Вербье, то есть товарище Матвееве, о проклятой девке, которая меня соблазнила услышав описание Светы, комитетской куклы, как ее презрительно называла Даниэла, Джо понял, о ком идет речь, она должна услышать о Микеле Ферелли и об остальных планах русских показав ему фотографию итальянца, Даниэла заметила:
Мне даже не пришлось ничего спрашивать у твоей кузины, то есть Лауры. Она сама мне все рассказала Данута вспомнила гневный голос девушки:
Твоя мама была еврейка, ты меня поймешь. Он антисемит, невежественный фашист и поклонник Муссолини. Он посмел пригласить меня в какой-то поход Лаура ловко метнула скомканную карту в корзину для бумаг, наверняка, собирает своих мерзких дружков вызвавшись вынести мусор, Данута аккуратно спрятала расправленную карту в бюстгальтер:
Но я не могу Джо потер лицо руками, я не могу в таком признаться ни тете Марте, ни маме. Они героини, они сражались с нацистами, бежали от русских, а я грязный шпион, купленный с потрохами Джо не мог разочаровать мать. Лаура вернулась из поездки отдохнувшей, с веселыми глазами:
Мама даже отправилась со мной и Пьером на несколько дней к морю, вспомнил Джо, она купалась, мы брали лодку напрокат, обедали в ресторанах Джо почувствовал, что мать избавилась от какого-то груза:
Что бы ее ни тяготило, теперь все в прошлом, понял Джо, я не позволю, чтобы она опять заболела подняв голову, Данута нырнула к его боку:
Все просто, ее дыхание щекотало ухо Джо, ты наткнешься на поход якобы случайно. Русский все объяснил, послушай, с кем ты будешь иметь дело Джо потер обросший темной щетиной подбородок:
То есть мне надо подобраться ближе к арабу, втереться в его доверие Даниэла закивала:
Именно. Но мы всех обведем вокруг пальца. Ты говорил, что брат отца Кардозо работает на израильскую службу безопасности Джо передал ей бутылку:
На Моссад. Иосиф его близнец вино потекло по шее, девушка жадно облизала губы:
Моя мать была еврейка, она погибла в восставшем варшавском гетто. Я обо всем узнала в Мон-Сен-Мартене. Там на смертном одре лежала монахиня, бывшая глава моего приюта в Кракове. Она все рассказала, у меня есть ее заверенный аффидавит
Даниэла потянула его к себе:
Израиль не бросит меня в беде, всхлипнула девушка, то есть и тебя тоже. У тебя появятся сведения о планах арабов, Израиль нас примет и защитит. Русские до нас никогда не дотянутся от нее пахло солнечным днем. Джо крепко удерживал ее, девушка металась по сбитой постели, сдерживая стон. Он и сам едва не закричал, вцепившись зубами в ее плечо:
Я сделаю, тяжело продышал Джо, сделаю все, что надо. Ты права, мы спасемся, только оставшись вместе она сбросила на щелястый пол подушку:
Я люблю тебя, люблю девушка задохнулась, пожалуйста, не бросай меня, Джо он уткнулся лицом в ее спутанные волосы: «Никогда не брошу».
На вилле Ферелли держали прислугу, однако женщины поднялись на рассвете, чтобы приготовить завтрак сыновьям:
Потом поедим в тишине и покое, смешливо сказала Рита, к тому времени и мужчины встанут постучав в спальню сына, она услышала шум воды. Микеле отозвался:
Мы скоро придем, мамочка вернувшись на блистающую американской техникой кухню, Рита застала синьору Штрайбль с ножом в руке. Супруга адвоката делала бутерброды с немецкой тщательностью:
Словно по линейке режет, поняла Рита, хотя до войны она работала медсестрой Матильда добавляла:
Недолго, всего пять лет. В двадцать семь меня судили и отправили в Равенсбрюк. Гитлер украл у меня лучшие годы жизни по словам фрау Штрайбль, она протестовала против увольнения врачей, евреев, расклеивая в госпиталях самодельные листовки:
Тогда еще стояло вегетарианское время вздыхала она, в военные годы меня бы за такое гильотинировали
Матильда ничем не рисковала. Клиника Шарите, где она работала до тридцать четвертого года, теперь находилась на территории ГДР. Насколько она знала, СС успело сжечь папки заключенных в Равенсбрюке женщин: