Все просто, заметил дядя Эрих, как называл его подросток, перелетаем Средиземное море и движемся на юго-запад над Сахарой Адольф поинтересовался:
Вы ведь здесь не сражались, дядя Эрих Хартманн помотал почти не поседевшей головой:
Нет. Двадцать лет назад, мой милый, как раз в это время, я приехал лейтенантом на Северный Кавказ, в пятьдесят вторую истребительную эскадрилью Адольф кивнул:
Лучшее боевое соединение Люфтваффе голубые глаза Хартманна немного затуманились:
Именно. Ведущим у меня стал нынешний майор Крупински, командующий тридцать третьей истребительно-бомбардировочной эскадрильей. Ты его знаешь, он тоже бывает в гостях у твоего дяди Адольф спросил:
Крупински прозвал вас Малышом, да Малыш Хартманн усмехнулся:
Он самый. Я небольшого роста, что хорошо в авиации он окинул взглядом парня:
Адольф пошел в породу фон Рабе. Фюрер тоже был невысоким. Но для его миссии это лучше, парень образец арийца приближенные к Фениксу бывшие асы Люфтваффе знали о происхождении мальчика:
Приехал, хмыкнул Хартманн, и через две недели сбил первого русского. Потом все пошло, как по маслу он проверил показания приборов, но больше всего я горжусь не тремя сотнями самолетов противника Адольф прервал его: «Тремя с половиной сотнями». Хартманн отмахнулся:
Кто считает? Важно, что за годы войны я не потерял ни одного ведомого обернувшись, он крикнул:
Юнио, поторопи твоих соотечественников. Я не хочу тащиться над Сахарой в темноте Черный Князь, выйдя на трап, затрещал по-итальянски с механиками аэропорта. Хартманн понизил голос:
Ленивые твари. У них всегда так. Либо итальянцы настоящие герои и воины, как Юнио, я летал с такими ребятами, либо их надо подгонять палкой. Под Сталинградом они сдавались первыми, в них нет стойкости арийского духа Хартманн отхлебнул из фляжки крепкого кофе:
С твоим дядей, милый мой, я познакомился, вернее, поругался, в марте сорок четвертого года, в Берлине. К тому времени я успел побывать в русском плену и бежать оттуда, чуть не заработав пулю от своих ребят в конце лета сорок третьего истребитель Хартманна получил в бою повреждения. Летчику пришлось пойти на вынужденную посадку за линией фронта:
Увидев русских, я разыграл раненого, смешливо сказал он Адольфу, меня уложили на носилки и даже нашли какого-то врача. Жида, судя по лицу. В их штаб меня везли в кузове грузовика, но над шоссе начался очередной воздушный бой. Русские отвлеклись, я выдернул у солдата винтовку, открыл огонь и был таков. Правда, когда я добрался до расположения наших войск, меня едва не подстрелили, не поверив, что перед ними летчик Боргезе заглянул в кокпит:
Все готово. Извини, Малыш, он развел руками, парни думают только о вечерних танцах в Остии. Каникулы, сам понимаешь Хартманн вздохнул:
Что с вами делать, дорогой Черный Князь командир наклонился к динамику:
Экипаж, занять свои места. Пятиминутная готовность, взлетаем после лондонского самолета «Аль-Италии» он щелкнул зажигалкой:
В марте сорок четвертого меня и еще пару ребят из эскадрильи вызвали в Берлин для вручения дубовых листьев к рыцарским крестам. Не буду скрывать, в поезде мы выпили, Малыш Хартманн ухмыльнулся, и довольно много. Нас встречали машины из рейхсканцелярии, протрезветь на воздухе мы не успели. В общем, мы еле держались на ногах. Полковник фон Белов, адъютант фюрера от Люфтваффе, велел нам сначала прийти в себя. Он сварил нам кофе и оставил в передней. На вешалке висела фуражка, я ее примерил, и здесь открывается дверь и входит твой дядя Хартманн положил руку на штурвал, в форме, с кинжалом, с железными крестами, с нашивкой старого бойца. Он тогда был штандартенфюрером, а я едва получил звание капитана самолет разгонялся, как он на меня орал
Хартманн потушил сигарету:
Я, мой милый, сам того не зная, примерил фуражку фюрера, твоего покойного отца. Потом мы с твоим дядей сдружились, я обедал на вашей семейной вилле, с другими асами. Твой дед консультировал люфтваффе, был лучшим приятелем маршала Геринга. Жаль, что он и твой дядя Генрих погибли о предательстве деда и дяди Адольфа знали только немногие члены братства СС:
Остальным об этом слышать не след, холодно сказал Максимилиан, как и о том, что твой кузен выжил. Твой старший брат тоже не должен стать предметом досужих разговоров Хартманн добавил: